Три жизни Алексея Рыкова. Беллетризованная биография
Шрифт:
Рыков. 12 сентября 1933 года [РИА Новости]
Но, переборов себя, за работу Рыков взялся без капризов, которые некоторые приписывали «бывшему главе правительства». Это только у Корнея Чуковского все звучало почти идиллически:
У меня зазвонил телефон. Кто говорит? — Слон.Как будто это привычное дело для каждого советского ребенка! Вовсе нет. Тогда эту сказку читали как нечто фантастическое, футуристическое, из жизни далекого будущего, когда будет хватать и телефонов (даже домашних!), и шоколада.
Отрасль — весьма важная — считалась одной из самых отстающих. В США один
В связи нуждалось и производство, и армия — и повсюду ее не хватало. А там, где линии уже работали, не хватало надежности. Не менее плачевная ситуация еще с царских времен сложилась с радиостанциями. Россия отставала десятилетиями, хотя первые опыты по использованию радио для решения хозяйственных задач когда-то состоялись именно в нашей стране. Электротехническое оборудование приходилось закупать в Штатах. В отрасли почти отсутствовали научно-технические лаборатории и институты — потому и отечественного оборудования недоставало.
Грамотных людей в не самой высокооплачиваемой отрасли остро не хватало. В одном из выступлений Рыков отметил: «Недавно я получил письмо от одного начальника областного управления — 6 фраз, в которых он сделал 10–15 ошибок» [166] . И это далеко не единственный случай. На неграмотность почтовиков нарком сетовал постоянно. Кстати, это было в его характере — обращать внимание на чистоту русского языка, на точность формулировок. Он частенько посмеивался над курьезными, неграмотными оборотами. Часто они свидетельствовали о полной некомпетентности специалиста. Как исправить ситуацию? В силу высшего технического образования в то время верили свято. Рыков активно сотрудничал с Наркоматом просвещения, с аппаратом Андрея Бубнова — старинного знакомца еще по предреволюционной борьбе. По рыковским оценкам, потребность наркомата в инженерах в начале 1930-х была удовлетворена не более чем на 10 %. Инженеров уважали, добивались для них высокого жалованья, но взять их в должном количестве было просто неоткуда. К 1935 году наркомату удалось создать целую сеть новых профильных учебных заведений: 5 вузов, более 20 техникумов, 19 рабфаков и 57 школ ФЗУ. Разумеется, в разных областях страны.
166
РГАЭ Ф. 3527 Оп.4 Д. 665 Л. 8.
Считая себя опытным марксистским экономистом, Рыков выступил еще с одной «богатой идеей»: создать в нескольких вузах экономические факультеты «с уклоном по почтовой связи». Отрасль нуждалась в новой профессии: связист-экономист. До конца воплотить этот план, рассчитанный на несколько лет, он не успел.
Рыков и сам постоянно поучал подчиненных, собирая аудитории в разных городах страны. Выступал перед сотнями людей. Впрочем, таков был дух времени: учиться и поучать, в этом смысле рыковские выступления наркомовских времен схожи с некоторыми речами Сталина или, например, Андрея Жданова. Хотя некоторые эскапады, которые допускал Рыков, можно было счесть слишком вольными. Например, однажды, будучи в Дальневосточном краю, Алексей Иванович привел работникам связи такой пример: «Я был в ссылке, но царь мне всегда обеспечивал, что если загонит меня куда-нибудь на Север, то первым пароходом мне доставят почту. Если бы первый пароход не привез почту, то был бы ужасный скандал. А тут мы своих людей послали на Север, а первые 4 парохода ушли без почты» [167] . Выходит, в чем-то и в царское время было лучше… Впрочем, то было время злой сатиры — и критику нерадивых работников не сдерживали.
167
«Ленинские искры». Д. 665. Л. 87.
Радиостанция
Чем мог похвастать наркомат за начальные рыковские годы? Первую пятилетку связисты завершали со сносными результатами. Протяженность авиапочтовых линий за 1931–1933 годы возросла с 30 тысяч километров до 57 тысяч. Темпы роста впечатляли, хотя и этого катастрофически не хватало. Ввели в строй первую (остро необходимую!) советскую радиостанцию мощностью 500 кВт. Это Третья радиостанция Коминтерна, которую, по разработке академика Александра Минца, достроили и торжественно запустили в 1933 году в подмосковной Электростали. Над городом взметнулись вышки, привлекавшие всеобщее восторженное внимание. Рыков курировал этот проект, не раз беседовал с Минцем, а когда эфир открылся и на весь мир грянула мелодия «Интернационала», резонно утверждал, что наша новая радиостанция — самая мощная в мире, и даже у американцев пока еще нет таких надежных передатчиков. Техническое достижение? Да, но и политическое.
Телефонизация райисполкомов выросла с 44,8 % до 64,1 %. Тут было что вписать в отчеты, но, конечно, требовался куда более мощный рывок. Ведь трудно представить себе райисполком — правительственный орган — не имеющий «вертушки». А их в стране оставалось много! Связисты гордились, что около 70 % колхозов и МТС ежедневно получают почту. Остальные 30 % чувствовали себя в изоляции от страны, и требовать с них плана правительству было затруднительно. Указания растворялись в воздухе, доходили до «адресатов» подчас с месячным опозданием. В то время за такие художества могли обвинить во вредительстве. А дело было не только в разгильдяйстве или чьем-то злом умысле, но и в техническом отставании, в нехватке всего и вся. А обвинения могли предъявить и самому главному почтмейстеру. Для Рыкова это тоже было поводом работать напряженно и постоянно критиковать положение дел во вверенном ему хозяйстве. На каждом заседании он — как правило, без фамилий и грубых выпадов — распекал сотрудников, подчеркивая кризисную ситуацию, в которой пребывает отрасль. Но в этом Рыков мало чем отличался от других наркомов того времени, которые цветисто распекали подчиненных.
Он подготовил план развития отрасли на вторую пятилетку — план, первоначально не вызвавший серьезных возражений в ЦК и в руководстве Совнаркома, вполне амбициозный и профессионально сработанный. Важной инициативой Рыкова стала программа обеспечить радиовещанием все районные центры и даже МТС с массовой установкой громкоговорителей, которые для миллионов людей стали «голосом страны». По докладу Рыкова Совнарком 29 сентября 1934 года принял постановление «О мероприятиях по улучшению связи». Рыков мог считать это своим успехом и даже своего рода охранной грамотой — без гарантий, разумеется. По большому счету, снисхождения от Молотова он не ожидал.
Рыков следовал духу времени с его «гигантоманией», которая, замечу, далеко не всегда вредна, старался выступать с яркими, эффектными инициативами, которые к тому же имели прямое отношение к пропаганде, а значит — и к партийной работе. Тем более что в области связи стремление к «высокой цели» было просто необходимым: слишком уж отставала отрасль. Еще в Гражданскую войну было ясно, что важно не только выиграть сражение, но и рассказать об этом в форме, доступной миллионам. Большевики по этой части переиграли белых в пух и прах. Но потом, возглавив правительство, Рыков отдал агитационную инициативу другим. Сталину, Бухарину, многим другим… Став наркомом связи, он полюбил громкие проекты — не пустые, но перспективные по части красивых журналистских заголовков. Нередко выступал перед подчиненными и студентами — и не только в Москве. Но тематику докладов всегда ограничивал профессиональными вопросами связи. Пресловутого аграрного вопроса, рассорившего его со сталинской группой, не касался.
Совершенно в стиле середины 1930-х 22 октября 1935 года Рыков открыл совещание стахановцев в области связи. Получилась вовсе не сплошь триумфальная встреча: нарком говорил и о том, что погоня за внедрением новой техники и ускорением работы нередко сказывается на качестве. Например, он поведал собравшимся, что радиоуправление сильно увеличило обмен телеграммами. Но — как же без самокритики? — увеличились и ошибки, искажения текстов.
Нарком еще верил в свое будущее. Как-никак, еще ходили круизные суда типа «Алексей Рыков», и московские Истоминские улицы еще носили его имя — как и город Енакиево. И художник Василий Сварог — мастер оптимистических, эмоциональных полотен из истории партии, выдержанных в духе «генеральной линии», в 1935 году создал картину «Доклад И. В. Сталина на VI съезде РСДРП (большевиков)», на которой нетрудно узнать Рыкова. Он — в самом центре композиции, над абажуром. А Сварог никогда не стал бы воспевать врага! После 1937 года Алексея Ивановича на триумфальных картинах уже не изображали, а в 1935-м — за милую душу, несмотря на всенародную критику «правого уклона» и отставку с поста предсовнаркома…