Три
Шрифт:
— Я скучал по этому; скучал по глупости с тобой, скучал по твоему смеху.
Искренность в его глазах почти возвращает мне чувство вины, пока его губы снова не встречаются с моими, а его руки с этими талантливыми пальцами художника начинают скользить по моему телу, заново изучая каждый дюйм и изгиб.
Когда его руки достигают пуговицы моих джинсов, он прерывает наш поцелуй, проверяя мое лицо на предмет любых признаков того, что я хочу, чтобы он остановился. Мой ответ состоит в том, чтобы слегка наклониться и стягиваю через
Его пальцы дрожат, когда он видит мою обнаженную кожу, но он быстро переориентируется и расстегивает верхнюю пуговицу. Его пальцы снова шарят по молнии, когда я тянусь за спину и расстегиваю застежку лифчика, позволяя бретелькам упасть с моих рук, а моей маленькой груди обнажиться перед его жадным взглядом.
Он заканчивает расстегивать молнию, но не сразу стягивает мои джинсы, вместо этого он наклоняется вперед и нежно облизывает мой пупок, вызывая у меня дрожь во всем теле. Затем его теплый, нежный рот движется на север, прокладывая дорожку по моей груди, вверх по ключице и за ухо.
— Ты можешь оставить мое нижнее белье при условии, что я оставлю твое.
Мой бессвязный ответ вызван тем, что его чувственный язык облизывает мой левый сосок, в то время как его ловкие пальцы медленно обводят другой.
Его рот уделяет такое нежное внимание каждому в равной мере, что я почти кричу ему, чтобы он перенес свои заботы в другое место.
— Больше, мне нужно больше. — Я тяжело дышу, когда мои бедра двигаются на его сильном бедре, ища облегчения.
— Тише, терпение — это добродетель, — шепчет он между облизыванием и посасыванием.
— Я ждал так долго, Кэри, что собираюсь не торопиться. Ты обещала мне, что полностью согласна, так что это значит, что ты моя, чтобы насладиться каждым моментом. — Поцеловав меня он продолжает. — Кроме того, как только я войду в тебя, я боюсь, что не смогу остановиться. Мне нужно заставить тебя увидеть звезды задолго до того, как я погружусь в тебя в первый раз, потому что когда я это сделаю, это будет жестко и быстро. Я зашел слишком далеко, чтобы сдерживаться, так что позволь мне насладиться тобой.
Он слегка дует на мои набухшие вершины, заставляя их напрячься еще сильнее, а затем томно прокладывает свой путь влажными поцелуями с открытым ртом вниз к моим бедрам.
Используя свои плечи, чтобы еще больше раздвинуть мои ноги, он нежно прикусывает мои джинсы прямо в самой чувствительной области, заставляя меня громко ахнуть, а мои бедра непроизвольно приподняться.
Плотная ткань могла бы смягчить укус, но расположение не могло быть более совершенным, посылая электрические разряды прямо к моему давно забытому клитору; одно прикосновение его рта через два слоя одежды почти заставило меня растаять.
Он смотрит на меня снизу вверх между моих раздвинутых бедер, его указательный палец теперь твердо проводит
— Боже. Да. — Я почти рычу, не беспокоясь о том, насколько сильно я нуждаюсь в том, чтобы эти твердые губы и этот талантливый язык пожирали меня без каких-либо барьеров.
Мои джинсы снимаются прежде, чем я успеваю моргнуть, вскоре следуют мои трусики, а затем он оказывается рядом, покусывая чувствительную внутреннюю поверхность моего бедра, прежде чем встретиться с моими глазами и лениво лизнуть мою сердцевину одним широким движением.
Я не могу поддерживать зрительный контакт, когда моя голова откидывается назад, и мои глаза закрываются сами по себе; мои руки сжимаются в его волосах, когда я умоляю его не останавливаться. Он прислушивается к моим мольбам и прижимается ко мне ртом в безжалостном нападении, заставляя меня потерять контроль над его волосами и вместо этого вцепиться в простыни. Моя гибель — это когда он использует свои пальцы в тандеме с ритмичным облизыванием и посасыванием. Я разлетаюсь на части в потоке электричества и тепла, крик, срывающийся с моих губ, достаточно громок, чтобы разбудить мертвого, но в этот момент я не думаю о том, что разбужу Серен или о чем-то еще на самом деле. Я могу только чувствовать его.
Он продолжает ласкать меня, пока я не спускаюсь на землю, и останавливается только тогда, когда я умоляю его, заявляя, что больше не могу.
Я совершенно лишена сил и лишь смутно осознаю, что он снимает с себя одежду, а затем надевает на свой член презерватив. Он подползает ко мне по кровати и проводит кончиком своего члена по моему возбуждению, моя скользкая плоть страстно желает большего, хотя у меня только что был один умопомрачительный оргазм.
— Посмотри на меня, Кэри. Пожалуйста.
Я борюсь с желанием прийти в себя и открыть глаза, чувствуя, как он улыбается мне в грудь, этот порочный язык повторяет легкие толчки его бедер.
— Посмотри на меня, мне нужно, чтобы ты увидела меня, когда я наконец снова сделаю тебя своей.
Мои глаза встречаются с его, и мы оба замираем, наше дыхание прерывается до того момента, когда он полностью входит внутрь.
Выражение мучительного экстаза появляется на его лице, а затем больше не произносится ни слова.
Мы всего лишь губы.
Кожа.
Дыхание.
Прикосновение.
Жар.
Так много жара, что мы впиваемся друг в друга душами.
Глава 22
Лиам
Я просыпаюсь один в постели Кэри.
Когда мы заснули прошлой ночью, вплетя наши конечности в друг друга после того, как заново изучили каждый дюйм кожи друг друга, я думал, что мы проснемся точно так же.
Вместо этого я один, край кровати, на которой спала Кэри, давно остыл.