Три
Шрифт:
– Извини, что разочаровал, соседка, – сказал он с фальшивой улыбкой.
– Где он? – спросила я.
Джесс почесал свои короткие волосы.
– В последний раз, когда я его видел, он начинал понемногу сходить с ума.
Значит, он все еще здесь. По крайней мере пока.
– Мне надо поговорить с ним.
Джесс развел руки в стороны:
– Как видишь, мы все сейчас несколько заняты.
– С каких пор все это вас волнует? – почти выплюнула я.
– Все это?..
Он улыбнулся, как будто не понял, о чем я.
– Дело.
– О, я быстро учусь.
Свист перекрыл шум дождя, и находившиеся поблизости бойцы тут же направились в сторону припаркованных машин, оставив нас с Джессом в одиночестве.
– Доктор Девитт рассказал нам, что происходит. – Когда я попыталась заглянуть ему за спину, Джесс загородил мне вид. – Они действительно посылают Чейза туда?
Джесс непонимающе посмотрел на меня.
– Они посылают всех, кроме раненых и тех, кто нужен для жизнеобеспечения этого места. Или еще мал. – Он измерил ладонью мой рост. – Например, дети. Они остаются.
Я прищурила глаза, смахнув воду, скопившуюся в моих волосах.
– Почему? – шепотом спросила я больше у себя, чем у него. Ребекка напомнила мне, что те, кто отправятся, получат более конкретные приказы на месте, но мне в память врезались цифры, которые я видела в северном крыле. Слишком много солдат и недостаточно людей сопротивления.
– Потому что, – сказал Джесс, – когда правительство разрушает страну, народ имеет право сменить или упразднить его и учредить новое правительство.
Я взглянула на него сквозь пальцы, которыми прикрывала лицо.
– Вы это только что придумали?
Это не было похоже на его обычную манеру говорить. Правда я не знала его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной.
Джесс рассмеялся, и мне показалось странным, что он говорит с таким патриотизмом, но, определенно, не торопится присоединиться к остальным.
– Можешь не верить, но это придумал кое-кто постарше меня. Хотя это не делает вывод менее истинным.
Джесс сделал шаг назад и отвернулся от меня.
– Если я увижу своего племянника, то передам, что ты заходила, – крикнул он через плечо, зашагав прочь.
Я уставилась ему в спину, когда услышала приближающиеся сзади шаги. Я знала, кто это, но не желала, чтобы со мной нянчились.
– Тебя ищет док, – сказал Роклин. – Мы получили сообщение от твоего друга.
* * *
Когда мы с Роклином прибыли, комната связи в северном крыле была заполнена людьми. На этот раз охранники не преградили мне путь, они стояли по бокам от двери, как будто ожидали моего прихода, и позволили мне войти в тесное, плохо освещенное помещение. Едва перешагнув порог, я тут же вспотела от потока жаркого воздуха и стала мечтать об открытом окне.
– Надеюсь, твой перерыв того стоил. – Я резко развернулась на месте и увидела Девитта, стоявшего перед стеной, на которой раньше висела наша с Чейзом фотография из чикагской больницы. – Ты пропустила звонок от друга.
Я не сразу поняла, кого он имел в виду. Такер.
– Он жив?
Возле уголка рта Девитта дергался мускул, а его покрытые шрамами скулы посерели от щетины. Я с трудом сглотнула. Кроме того, что я выяснила, что Чейза не послали за нашими ранеными, я ничего не добилась, а в результате пропустила нечто важное. Нечто, от чего зависело больше жизней, чем просто моя собственная.
– Он еще... – Я показала на радиоприемник, но вспомнила, что все равно не смогла бы ответить. Три соблюдали тишину в эфире и лишь слушали входящие сигналы.
– Нет, – сказал Девитт. – Он уже отключился.
Разочарование тяжким грузом легло мне на плечи.
– Что он сказал?
Девитт вздохнул и шагнул мимо меня к радиоприемнику. Он что-то сказал технику, и тот щелкнул несколькими переключателями в правом верхнем углу аппарата, а затем снял наушники.
– Тебе повезло, мы его записали.
Эта передача была не такой четкой, как предыдущие. Периодически звук вообще пропадал. Но это не мешало голосу Такера, высокому от паники, разноситься по комнате.
– ...если вы все еще там... убиты... все... остался только я... если вы еще... встретимся... на пляже. Буду... как могу быстро...
Затем раздался треск помех, и я, осознав, что все это время не дышала, судорожно глотнула воздух.
А потом Такер прошептал, почти умоляюще:
– Прошу, придите.
И все смолкло.
На горловине моей рубашки треснула нитка. Во время воспроизведения я вцепилась в подол и изо всех сил тянула ее вниз. Я поняла, что мои руки до сих пор трясутся. Старые шрамы выступили на костяшках пальцев, белые на фоне покрывшейся красными пятнами кожи.
Такер единственный, кто остался из отряда, который мы отправили во внутренние районы. Создавалось впечатление, что он возвращался, чтобы найти меня, как это было в Луисвилле после смерти Кары. Как это было всегда.
Девитт нарушил молчание:
– Пляж... Полагаю, он говорил про убежище?
Я отшатнулась к стене и прислонилась к ней спиной, радуясь тому, что она устойчивее меня.
– Да, – выдавила я. – Там мы разделились.
– Думаю, мне не нужно говорить тебе, что он может нести ответственность за нападения ФБР на наши посты. Он может заманивать тебя в ловушку.
Ему не нужно было говорить, я и сама уже думала об этом. Но также существовала вероятность того, что Такер действительно был в опасности и нуждался в нашей помощи.