Три
Шрифт:
Не прошло и нескольких минут, как по дороге примчался джип и резко затормозил прямо перед нами. Мужчина лет сорока, с черной бородкой, схватился за верхнюю перекладину и выпрыгнул из машины. Он прошел мимо младшего капрала Блэкстоуна и остановился нос к носу с Джессом. Вновь прибывший был на целых шесть дюймов ниже и практически утопал в выцветшей красной толстовке.
– Нет, – категорично сказал он. – Только не этот. Не после того, что ты устроил в последний раз.
– Ого, – прошептала я. Чейз вышел из кабины, но на его пути встали две женщины. Я перебралась через сиденье, чтобы тоже вылезти наружу.
– Макс, – сквозь зубы произнес Джесс. – Рад встрече.
– Не умничай, Уэйт, – ответил Макс. – Кажется, тебе было ясно сказано не возвращаться.
Джесс опустил плечи и сунул руки в карманы.
– Разве мы об этом говорили?
– Уходи, – рявкнул Макс. – Разворачивай свой грузовик.
– Маловато места...
– Тогда сдавай задом вниз с холма, – четко сказал Макс. – Блэкстоун, помогите сержанту Уэйту...
– И у меня проколото колесо. Не знаю, заметил ли ты.
Я опустила глаза, только сейчас увидев полоску гвоздей, наполовину скрытых грязью.
– Для тебя мы быстро починим, – сказал Макс, улыбнувшись так же искренне, как офицеры МН.
– Сэр, – вмешался Чейз. – Я не знаю, что он сделал – хотя уверен, что ничего хорошего, – но у нас в кузове двадцать человек, которым необходимо убежище.
Макс повернулся к нам, словно только что заметив.
– А вы кто такие?
Чейз выпрямился, но не отдал честь, как Джесс.
– Чейз Дженнингс.
– Осторожнее, – посоветовал Джесс. – Он кусается. В конце концов, мы родственники.
– Эмбер Миллер, – сказала я, зыркнув на Джесса.
– Ну конечно, – презрительно усмехнулся Макс.
– Сэр, – раздался голос сзади. Из-за кузова показался еще один мужчина в камуфляже, за ним следом шла Кайли, бледная и мокрая от пота, и полдюжины других пассажиров.
– Мы пришли с миром, – наполовину шутливо сказал Джесс.
Макс обернулся, неожиданно рассмеявшись. В следующую секунду его смех сменился ухмылкой.
– Прекрасно, – сказал он, неразборчиво пробормотав еще что-то. Его кожа покрылась красными пятнами. Потом он зашагал обратно к джипу, чей мотор продолжал работать.
– Блэкстоун, разгрузите грузовик и проводите этих людей на холм.
Макс нажал на газ, развернул автомобиль, забрызгав нас грязью, и умчался обратно по горной тропе.
В течение следующего часа нас обыскали, разоружили и в недвусмысленных выражениях предупредили не рассказывать ни одной живой душе о том, что мы здесь увидим. Эти требования только разожгли мое любопытство, но, когда мы вошли в лагерь, я почувствовала себя несколько разочарованной. Он совсем не походил на просторную Стойкость с ее огородами и домашней скотиной. Несколько лошадей с любопытством наблюдали за нами из круглого загона рядом с небольшой конюшней, но в остальном лагерь выглядел как тихий горный курорт. Вдоль одной-единственной дороги рядом с рекой стояли деревянные домики. Над трубами большинства из них вился дымок. Здесь не было укрепленной стены, никто не целился в нас из винтовок, засев в кронах деревьев. И все же тут царила атмосфера секретности, как будто это место могло исчезнуть, если подольше подержать глаза закрытыми. Интересно, что же здесь было такого, что эти люди так решительно защищали.
Нам предложили на выбор сначала вымыться или отправиться на кухню за едой. Несмотря на голод, я знала, что не смогу расслабиться, пока не смою с себя пот. Еще несколько девушек, включая Кайли, выстроились в очередь позади меня, и, быстро кивнув Чейзу, я последовала за военными по тропинке вдоль реки. Сквозь туманную дымку слышался шум воды, словно где-то рядом находился водопад. Подойдя ближе, мы увидели, что тропа вышла к глубокой заводи, где можно было искупаться.
Теперь, когда мы доставили беженцев в безопасное место, мы должны были отправляться дальше. Но я бы солгала, если бы сказала, что купание не улучшило моего настроения относительно предстоящей миссии.
* * *
Позже я брела по главной улице лагеря к огням, которые разожгли перед кухней. Теперь вокруг было больше людей. Кажется, они повыходили из домиков или пришли с гор. Мужчины и женщины. Собаки, которые лаяли и гонялись за детьми, бросавшими им палки. Ни на ком не было формы, которую мы видели раньше, но это не значит, что они не были военными. Взрослые были полны достоинства. Гордости, несмотря на то, что выглядели они так, словно получили одежду в том же благотворительном центре, что и я когда-то. Они улыбались и махали руками, здоровались и пожимали мне руку. Они были такими радушными, что я почти забыла про солдат, охраняющих это место. Если Стойкость создавала впечатление базы сопротивления, то здесь я чувствовала себя как дома. Лагерь оживился от разговоров, и хотя я знала, что мы должны ехать дальше, часть меня хотела остаться.
Я стала искать Чейза и Джесса, и женщина-солдат с хвостиком – теперь одетая в джинсы и футболку с заплатками – сказала мне, что они с капралом Блэкстоуном латают шину. Наступали сумерки, бросая тени на дорожки, и, вместо того чтобы бродить по лесу, я отыскала кухню – домик с высоким сводчатым потолком. Там я взяла тарелку с едой и положила в карман немного хлеба, на случай если мы вдруг останемся без еды. Держа тарелку в руках, я вышла на улицу, восхищенно глядя на семьи, которые устроились на покрывалах, как на пикнике, или на бревнах, расположенных вокруг костров.
Мне хотелось сесть с ними, но в то же время я чувствовала себя отделенной от них, как будто это мой первый день в школе и я не могу найти друзей. Моя форма Сестер спасения еще сушилась: я выстирала ее там же, где купалась, поэтому мне выдали другую одежду. Она висела на мне, словно я ребенок, который играет в переодевания.
Рядом с кухней стоял маленький домик. На его крыльце сидел мужчина и читал книгу, не вмешиваясь ни во что. На земле, опираясь на перила крыльца, стояла женщина, глядя на скопление людей, но, когда я приблизилась, она посмотрела на меня.
– Не возражаете, если я здесь присяду? – спросила я, дойдя до нижних ступенек крыльца. Женщина заправила прядь черных волос за ухо и через плечо взглянула на мужчину, явно ожидая его ответа.
Мужчина поднял подбородок. В нем определенно было что-то знакомое, но я никак не могла понять, что именно. Его кожа была коричневой от загара, а волосы короткими и седыми, как дым, поднимавшийся от костров. Когда он улыбнулся, в уголках глаз появились морщинки.
– Возражаю, – сказал он доброжелательно, но таким голосом, который обращал на себя внимание. Он встал и убрал стопку книг с деревянного кресла-качалки рядом с собой. – Но буду возражать меньше, если ты присоединишься ко мне.