Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль

Войнович Владимир Николаевич

С криком «…и все за одного!» на сцену выбегают две девушки (если можно, три, а еще лучше — четыре), обнаженные до пояса (пародия на группу «Фемен»). У них на груди и на спине написано: «Свободу Подоплекову!» Прыгают на сцене, кривляются, выкрикивают, визжат: «Свободу Подоплекову! Свободу Подоплекову! Свободу Подоплекову!»

Все растерянны.

Председатель. Что это такое? Вы кто такие?

Девушки. Свободу Подоплекову! Свободу Подоплекову!

Девушки подбегают к Председателю, обнимают его с двух сторон,

тискают, целуют напомаженными губами, одна из них громко: «Миленький, не будь сволочью, освободи Подоплекова!»

Председатель. Хулиганки! Я вас посажу! Влеплю каждой по двушечке, а то и по трешечке! Эй! Кто там есть? Горелкин!

Выскакивает из-за одной кулисы Горелкин.

Горелкин. Я!

Председатель. Юрченко!

Из-за другой кулисы выбежал Юрченко.

Юрченко. Я!

Председатель. Уберите немедленно этих бля…

Заглушающий звук: пи-пи-пи-пи!

Горелкин, Юрченко, Прокурор и Защитник, кидаются на девушек. Пытаются оттащить их от Председателя. Они, вцепившись в него, яростно сопротивляются и продолжают визжать: «Свободу Подоплекову! Свободу Подоплекову!»

Подоплеков (в клетке). Молодцы, девчонки! (Хлопает в ладоши.)

На сцену выбегает Священник в рясе и с большим крестом в руках.

Священник (громовым голосом). Кощуницы!

Девушки отпрянули от Председателя, а Горелкин, Юрченко, Прокурор и Председатель — от девушек, и все замерли.

Твари богомерзкие, сгиньте!

Девушки падают на пол и ползут за кулисы — одна налево, другая направо. Священник бегает между ними, топает ногами, приговаривая проклятья.

Священник. Дьяволицы бесстыжие, от греха рожденные, в грехе пребывающие, сгиньте, сгиньте, сгиньте!

Девушки доползают до кулис, вскакивают на ноги, выкрикивают: «Свободу Подоплекову!» Потом исчезают.

Прокурор. Какая распущенность!

Секретарь. Попробовали бы они сделать это в мечети!

Прокурор. А если бы в синагоге!

Защитник. А если бы в клетке с тиграми!

Председатель (отдувается). Уфф! (Стирает помаду бумажными носовыми платками, швыряя каждый использованный на пол.) Работать не дают, но что делать! Такая у нас страна. Такой народ. Такое уважение к правосудию. Объявляю прения сторон. Слово предоставляется государственному обвинителю.

Сцена седьмая

Прокурор. Уважаемый суд. Только что мы с вами видели безобразную сцену. Девицы легкого поведения вскочили на сцену, устроили форменный шабаш, и мы оказались беззащитными перед этими уродами женского пола. Пятеро мужчин не смогли справиться с этими фуриями. Как и с каких пор это стало возможно? С тех пор, как власть в стране захватили так называемые демократы. Это они в угоду своим американским хозяевам развалили великую страну, разрушили экономику, отменили смертную казнь, а самое главное — создали обстановку, в которой понятия «нравственность», «патриотизм», «верность своему долгу» у них вызывают только смех или кривые ухмылки. К таким, с позволения сказать, людям относится наш подсудимый. Равнодушный к нашему великому прошлому, к подвигам, совершенным нашим народом в годину испытаний под руководством Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Суворова, Кутузова, маршала Жукова и генералиссимуса Сталина, он не противился развалу страны, не выступил против преступного сговора в Беловежской Пуще и, судя по его сегодняшнему поведению, радостно потирал руки, когда наблюдал расстрел избранного народом парламента. Он долго и терпеливо вынашивал свои преступные планы и вот решил, что час икс наступил. Уважаемый суд, только благодаря мудрости и бдительности нашего Председателя, намеченное зловещее преступление удалось прекратить. Теперь этот человек прикидывается невинной овечкой, делает вид, что не понимает сути своих деяний и ловко пользуется демагогическими приемами. Я, мол, сюда не проникал, а пришел, я билетом был не снабжен, а купил его, я сержанта Горелкина не бил и убивать не собирался. А откуда тогда у Горелкина гематома, откуда у него сломанный палец?

Защитник. Не палец, а ноготь.

Прокурор. А что такое ноготь? Ноготь — это часть пальца, палец — часть руки, а рука — часть всего тела. Логично? Логично. Логично и то, что преступник не сумел довести до конца свои зловещие планы, пойман, изобличен, уличен показаниями свидетелей Горелкина, Зеленой и Терехина. Сам же он от сотрудничества со следствием уклонялся, на путь исправления не встал, в связи с этим я прошу суд приговорить подсудимого Подоплекова к длительному лишению свободы с отбыванием в колонии строгого режима.

Председатель. Слово в защиту подсудимого предоставляется адвокату Персикину.

Защитник. Уважаемый суд. Велика вина моего подзащитного, но, принимая во внимание тот факт, что Подоплеков имеет на иждивении двух несовершеннолетних детей, ранее к судебной ответственности не привлекался и по службе характеризуется положительно, прошу приговорить его к не очень длительному лишению свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Председатель. Подсудимый, вам предоставляется последнее слово.

Подоплеков. Уважаемые судьи, прежде всего хочу сказать вам спасибо. До встречи с вами я был рядовым инженером, который занимался холодильными установками, пил пиво, иногда играл в шахматы и ничем больше не интересовался. Поэтому арест оказался для меня большой неожиданностью. От неожиданности я растерялся и не сразу понял, что вы все это делаете ради моего же блага, из желания превратить меня в гражданина.

Прокурор и Защитник хлопают в ладоши, Председатель благожелательно кивает головой.

Раньше мои интересы были мелкими, кругозор — узким, а духовных запросов я не имел, можно сказать, никаких. О чем я думал? Да ни о чем. Я, конечно, слышал, что где-то что-то происходит, что где-то кого-то за что-то судят, а кого, за что — это, я думал, меня не касается. А теперь вы мне очень хорошо показали, что это меня даже очень касается и это может случиться с любым. И с теми, кто сидит в зале. И с вами, Прокурор, и с вами, Адвокат, и даже, ваша честь, с вами.

Председатель (с мягким укором). Подсудимый, ну что вы говорите!