Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль

Войнович Владимир Николаевич

Клава (насмешливо). Он согласен? (Филиппу.) Ты согласен ждать? Спасибо, дорогой мой.

Филипп (не понимая иронии). О, пожалуйста, ничего не стоит!

Клава. Как же, не стоит. Сейчас у нас все что-нибудь стоит. Бесплатно у нас сейчас никто рот не откроет, пальцем не пошевелит, а такое великодушие должно быть как-то вознаграждено. А вот и Коля вернулся. Коля, ты тоже согласен?

Микола.

У чем?

Клава. Не «у чем», а «с чем». С тем, что женишься, когда меня откормят до убойного веса?

Микола. Нет, Клавуся, у нас с вами проблема не весовая.

Клава (Володе). Володя, а что вы молчите?

Володя. А что говорить?

Клава. На каких условиях вы готовы на мне жениться?

Володя. Ни на каких.

Клава. Это грубо.

Володя. Правда всегда груба.

Клава (Немилову). Вадик, а какую правду скажешь мне ты?

Немилов. Можно я промолчу?

Клава. Можно.

Надежда. Дорогие гости, прошу всех к столу.

Начинается застолье. Сидят Былкины, Коблов, Прахов, Филипп, Володя. Надежда выводит из другой комнаты Софью Гавриловну.

Надежда. Садись, мамочка, поужинаем.

Софья Гавриловна. Какие замечательные продукты! Из распределителя?

Былкин. Из буфета ЦК КПСС.

Надежда. Степа!

Софья Гавриловна. Я вижу, что из ЦК. У нас в министерстве черную икру давали только к Седьмому ноября. А все остальное было почти без перебоев. Венгерская колбаса, польские куры, датское масло и финский сыр «Виола».

Коблов. Какая память!

Софья Гавриловна. К сожалению, это недоступно пока простым трудящимся, но Владимир Ильич Ленин обещал, что мы в исторически короткий срок обязательно достигнем полного изобилия.

Былкин. Некоторые уже достигли. Садитесь, Софья Гавриловна. Вам водки?

Софья Гавриловна. Спасибо.

Былкин. На здоровье. (Наливает.) Кому еще водки? Гена?

Коблов. С удовольствием.

Былкин (Прахову). Тебе?

Прахов. Охотно.

Былкин. Дорогому гостю. (Пытается налить.)

Филипп (закрывает рюмку рукой). Ноу, спасибо.

Былкин. Вино? Надь, передай вино.

Филипп. Ноу.

Былкин. А что? Виски, джин?

Филипп (Былкину). Имеете молоко?

Былкин (думая, что ослышался). Что?

Филипп. Я имею на вид молоко. Такое белое, от корова.

Былкин. Молоко? От корова?

Филипп. О, да, я не пью никакой алкогол.

Коблов. А что, чем-то болен?

Филипп. О, нет, я здоровый. Потому что не пью алкогол и делаю джогинг. Каждое утро сорок минут джогинг, душ, омлет, овсяный поридж и никакой алкогол. Мне мамушка сказала, что пить алкогол вредно для печень.

Коблов. А где ваша мамушка сейчас?

Филипп. Она умерла два лета назад.

Коблов. Много пила или курила?

Филипп. О нет. Совсем не пила. Не курила.

Коблов. Вот видите, как вредно не пить и не курить. Так что давайте выпьем. (Пытается налить Филиппу.)

Филипп (твердо). Ноу. (Прикрывает рюмку рукой.)

За столом установилось недоуменное молчание. Все смотрят на Филиппа. Он не понимает, в чем дело. Начинает осматривать свою одежду, проверяя, все ли в порядке.

Былкин (стукнул ладонью по столу). Все. Мне это, в конце концов, надоело. (Произносит бессвязную речь.) Что это такое? Приехал знакомиться с невестой. И сразу то ему не то и это не это. Невеста худая, платить будет карточкой, водку не пьет, потому что ему вредно. А мы русские свиньи, нам ничего не вредно, и печени у нас нет.

Филипп. Я не понимаю, что он говорит.

Прахов. Он говорит, что вы должны уважать обычаи страны, в которую приехали, и хозяев, которые вас пригласили.

Филипп. О’кей, о’кей! Я буду выпить! Немного. Э литтл.

Микола. Э литр.

Филипп. Чуть-чуть.

Былкин. Ладно, договорились. Будем здоровы!

Володя. Мир — дружба! (Поворачивается к Филиппу.) До дна надо пить. Пей до дна! Пей до дна! (Все присоединяются, хором.) Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! Вот молодец! Ура!

Надежда (подбегает к Филиппу). И сразу же закусить. Вот вам картошечка с селедочкой…

Филипп. О, углеводы, калории…

Надежда. Студенечек откушайте.

Филипп. Холестерол.

Надежда. А я вам дам таблеточку. «Зокор» примете, водичкой запьете — и никаких бляшечек. Кушайте, кушайте.

Былкин. Между первой и второй перерывчик небольшой. Теперь за Клаву.