Тридцать дней
Шрифт:
Скай легко пробежался пальцами по голове Венна, закрыл глаза и… вдруг оказался на Зеленом холме. Изумленно тряхнув головой, Созидающий сошел вниз, туда, где виднелся уютный домик. На пороге стоял черноволосый мужчина и приветственно махал Аквею рукой. Скай приблизился к нему, с неожиданной жадностью вглядываясь в узнаваемые черты. Если раньше воднику казалось, что Ирис все-таки больше похожа на свою мать, то теперь он ясно видел, что дочь была точной копией отца, разница была лишь в женственной прелести ее черт. Взгляд Созидающего остановился на ярко-зеленых глазах Терраиса, обрамленных черной густотой длинных ресниц. «Совсем как у нее», — подумалось Аквею.
— Пройдемся? — предложил Терраис и повернулся к воднику спиной, не дожидаясь, когда он за ним последует. Однако через несколько шагов обернулся, иронично изломив бровь, и Скай очнулся.
Он догнал своего… тестя и пристроился рядом.
— Чудесный день, — заметил землевик и негромко рассмеялся приятным глубоким смехом: — Здесь всегда чудесный день. Дождей и зимы не бывает. Мне хотелось, чтобы Ирис всегда было приятно навещать меня.
— Ирис больше нет, — хмуро ответил Скай. — Она… умерла.
— Я знаю, — кивнул Терраис. Он коротко вздохнул и поднялся на склон холма. После уселся и похлопал ладонью собой, приглашая Аквея. — Мы всегда занимались с ней на этом самом месте.
— Не надо, — глухо попросил водник. — Больно.
— Понимаю, — ответил землевик. — Терять всегда больно. Я свою жену не уберег. Сейчас уже не болит, а первое время было совсем тяжело. Я хоть и превратил себя в эту лже-реальность, но сознание осталось. Ради сознания я и остался с дочерью. Прожил с ней все ее жизни, в последний раз дозваться было совсем непросто. Всегда был нужен какой-то толчок. Со временем она начала запоминать, что я существую, как ее память, и начала бегать от меня. Я приносил ей воспоминаниями боль, рушил мир, который создавал для малышки Вайторис, она начала бояться, хоть и не понимала этого. Я рад, что стихия подтолкнула Ирис к тебе, и она начала слияние. И рад, что Регин оказался мудр и предусмотрителен. Он создал будущее, которого у моей дочери не было. И Орканису благодарен, что он переиграл Вайтора, вынудив его оставить ей жизнь. Наш огненный друг сам загнал себя в ловушку и поплатился за это. Значит, ты решил отправить Вайтора в мир без жизни?
— Там есть жизнь, — пожав плечами, Скай. — Я видел сущность, которой нет в нашем мире.
— Мы так и думали, — кивнул Терраис. — Мир был создан иначе, чем Отражения, его основа иная, поэтому не выживали те формы жизни, которые мы туда отправляли. Этот мир сформировался и начал свое развитие. Возможно, однажды мрак рассеется, и там появятся разумные сущности. Но пока он лишь в начале своего пути.
— Я закрыл проход, но у меня слишком мало опыта и знаний. Вайторис может вернуться?
— Его силы тают, Скай, — улыбнулся Терраис. — Однажды он вернется, как и все мы. Энергия, освобожденная от телесной оболочки, никуда не исчезает. Она смешивается с остальными силовыми токами, очищается от примесей, скопленных за время существования. Отдает познания Мирозданию, и, пройдя свой круг, возвращается. Кто-то называет это душой, мы, Созидающие, энергетической основой сущности. Возможно, Вайторис вернется в этот мир магом, возможно, он получит шанс на повторение своего пути, чтобы исправить ошибки, а может, родиться обычным смертным, или хотя бы, вон, — землевик оказал на бабочку, пролетавшую мимо, — станет легкокрылым мотыльком. Всё решает Мироздание, Созидающий.
— Не слишком-то его решения справедливы, — невесело усмехнулся Аквей.
— Отчего же? — Терраис поднялся с земли, отряхнулся и, знакомо склонив голову к плечу, произнес: — Законы Мироздания равны для всех. Оно не дает кому-то больше, кому-то меньше. Каждый получает ровно столько, сколько может снести. Но иногда слепцы не видят того, что лежит у них под носом и пеняют на несправедливость вместо того, чтобы приложить немного усилий.
Землевик развернулся и направился к дому, насвистывая себе под нос. Аквей некоторое время смотрел ему вслед, вдруг вскочил на ноги и побежал, громко позвав:
— Терраис! Тер, стойте!
Тот остановился, обернулся и вновь насмешливо приподнял брови. Скай догнал творца и взволнованно заговорил:
— Я понимаю. Вы хотите сказать, что я творец и могу создать себе Ирис. Я думал об этом. Даже с закрытыми глазами, я точно назову каждую ее черту, но ведь это же будет не она! Не хочу обманываться подделкой, Тер. Мне нужна моя Ирис, настоящая, и никто больше…
— Ты ведь разговариваешь со мной, Скайрен Аквей, не так ли? — прищурился Терраис. — А я привязан к ее сути. Исчезни Ирис безвозвратно, исчез бы я. Я ее воспоминание, Скай, и я всё еще здесь. Она подарила меня тебе. А дар ведь можно и… — землевик подмигнул и весело рассмеялся, глядя на вытягивающееся лицо зятя.
— Вернуть. — Выдохнул водник. — Дар можно вернуть хозяину!
— Или передарить, это как тебе угодно, сынок. Дар нельзя лишь вырвать силой, а всё остальное — дело хозяина.
— Спасибо! — воскликнул Созидающий, устремляясь к вершине холма.
— Только помни, Скайрен Аквей, подобное тянется к подобному! — крикнул вслед Терраис и вновь рассмеялся.
— Я понял вас, Тер! — выкрикнул Скай, не оборачиваясь, и вынырнул в Истинной реальности.
Венн, метавшийся в поисках создателя, уронил голову на землю и закатил глаза, что-то булькнув.
— Не ворчи, Венн! — со смехом воскликнул Аквей.
Змей изумленно посмотрел на него, но мужчина уже не обращал внимания на свое создание, он мчался на поляну с ирисами.
— Подобное тянется к подобному, — повторил творец. — Стихия Ирис — земля, значит, я должен использовать именно эту часть своей силы, чтобы она смогла принять назад свой дар. Да-да, вода тут будет лишней, — всё это он говорил, падая на колени посреди нежного цветочного аромата. Венн ткнулся в плечо Аквея, но тот лишь фыркнул. — Не мешай.
— У-у, — проворчал змей и отполз подальше.
Он свернулся в кольца, уложил поверх них голову и замер, наблюдая за создателем. Подошли ближе амфии, с любопытством выглядывая из-за кустов.
— Начальная точка, изначальные условия, затем привязка сути, — продолжал говорить сам себе Созидающий, лихорадочно сверкая зелеными бликами в синих глазах. — Лишь бы получилось. Лишь бы вернуть…
Он творил. Впервые он творил не для кого-то. Это не было случайной сущностью, вроде Венна. Не было временной формой жизни, как водяное войско. Он творил свою собственную судьбу. Формировал контуры знакомого тела, рисовал черты любимого лица, не добавлял ничего, что могло бы исказить его Ирис, вкладывал всё, что помнил о ней. С трепетом смотрел на то, как из ничего рождается его женщина, чей образ накрепко впаялся ему в сердце. Словно скульптор, Скай ваял свою душу, возвращая ее из небытия. Но не спешил вдохнуть в нее жизнь, потом.