Тридцать дней
Шрифт:
— Ска-ай…
Сердце вновь болезненно дернулось. Веки дрогнули, и Аквей тяжело сел.
— Закончи… — голос был бесплотен и невесом. Да и был ли он, или это шептало его сознание, водник сказать не мог.
И чужая стихия, покинувшая его, затопила существо Созидающего, смешалась со стихией воды, заполнила каждую клеточку, подталкивая его, заставляя шевелиться. Покачиваясь, Скай добрел до входа в башню.
— Скай! — он обернулся. Израненный, но живой Войтер спешил к нему. — Мой господин, мы взяли замок. Победа!
Аквей непонимающе моргнул.
— А где лейда Ирис?
— Ирис, — эхом отозвался Созидающий и очнулся. — Ирис!
Он сорвался с места, исчезая в стремительном водовороте, и вышел уже на площадке с Кристаллом Реальностей. Она лежала рядом с Кристаллом. Безжизненно бледная. Одна рука вытянулась в сторону Граней, словно Ирис всё еще пыталась добраться до него.
— Тьма, — сипло выдохнул Аквей, сделав в телу жены неверный шаг.
— Не тронь, — зашипел за его спиной Вайторис. — Моя!
Скай обернулся, и глаза его сузились. Огневик сжимал пальцами горло Мендака. Он поднял предателя над полом, и тот хрипел, вращая в ужасе выпученными глазами.
— За… что? — прохрипел Мендак.
— За глупость, — ответил Вайторис. — Она не закрыла Грань. Этот мир разнесет к Хаосу, и всех нас вместе с ним!
— Скай…
— Сдохни, — равнодушно ответил Аквей на призыв вечного недруга.
— Закрой Грань! — воскликнул огневик. — Сейчас закрой!
Скай приблизился к Кристаллу. Тому, что он точно знает, что и как нужно сделать, Созидающий не удивился. Знания жили в нем, они заполнили его сознание, и перед внутренним взором вдруг появился Зеленый холм, творец Терраис с доброй улыбкой на устах, и он произнес, обращаясь, кажется, прямо к Аквею: «Внимательней, малышка, этот урок важен для любого Созидающего».
И водник всё понял. Она отдала ему свой дар. Слилась с ним. Была рядом, но уже внутри него. Можно было почувствовать стихию Ирис, но не ее саму. Скай поднял лицо кверху, сдержав набежавшую влагу в глазах. Хрипло выдохнул и накрыл открытую Грань ладонями. Поток энергии, давивший на него, ослаб, он наполнил творца, установил связь, соединяя еще одного Созидающего с Отражениями и их силой.
— Нет! Ирис!!! Дрянь… Дрянь!!!
Скай открыл глаза. В нос ударил запах горелого мяса, и сознание вяло отметило — Мендак сгорел. Взгляд скользнул к телу Ирис, глаза, чистые, словно горные озера, расширились. Ее тело старело. Стремительно. Годы, вырванные у Мироздания, исчезали, стирая Созидающую с лица земли, старя тело, выбеливая волосы. Вайторис сжал плечи женщины и теперь тряс ее, выкрикивая ей в лицо бессвязные обвинения. Его надежда на возрождение таяла вместе с телом своей вечной жертвы. И надежда Аквея на возвращение Ирис тоже исчезала на глазах.
Боль и гнев смешались в нем настолько плотно, что сознание на мгновение затмилось. И вновь ласкающей волной отозвалась стихия земли, теперь тоже его стихия…
— Закончи…
Разум очистился. Аквей опять повернулся к Граням и открыл одну из них. Проход, скрытый мраком, развернулся хищным зевом, заполненным клубящимся туманом. Вайторис вскинул голову, обернулся, и его глаза наполнились ужасом понимания.
— Нет, — выдохнул он. — Не хочу.
— Плевать, — безжизненно ответил Скай.
Разрушающий вспыхнул огнем, призывая остатки своей стихии, но огонь тут же угас, скованный мощью Созидающего.
— Береги силы, рыжий, — с невеселой усмешкой произнес Аквей. — Тебе предстоит протянуть там тридцать дней. Прощай и… будь проклят.
Сплетенные воедино стихии воды и земли, подхватили лживого бога, так и не получившего настоящего могущества, и втолкнули в проход. Грань закрылась. Скай запечатал ее, мгновение смотрел на человеческую фигуру с красными волосами, напряженно озирающуюся вокруг себя. Затем грань Кристалла осветилась вспышкой огня, и Созидающий потерял к ней интерес.
Он приблизился к телу своей жены, опустился на колени и сжал в объятьях старую женщину, от былой красоты и молодости которой не осталось и следа.
— Как мне жить без тебя, — прошептал Скай, зажмурившись изо всех сил. — Зачем мне жить без тебя?
«Живи…», — ответило сознание: «Сбереги…».
Неожиданно тело в мужских ладонях окончательно потеряло вес. Аквей распахнул глаза и сдавленно охнул. Она рассыпалась прахом, его подхватил ветер и развеял, ничего не оставив. Скай закусил губу, попытался сдержаться, но не смог. Он закрыл лицо ладонями, и плечи творца дрогнули, его горе все-таки прорвалось наружу…
Глава 22. День тридцатый
Он лежал на траве. Пустой взгляд потухших глаз был устремлен в вечернее небо. Если бы кто-то сейчас видел его, то решил, что смотрит на мертвеца. Впрочем, Скайрен Аквей думал о себе также. Он умер в то мгновение, когда острие клинка предателя вошло в тело Созидающей. Аквей умер, но по какой-то странной причуде всё еще продолжал жить с разбитым вдребезги сердцем. Он дышал, ходил, разговаривал, но не видел красок мира, освобожденного от угрозы уничтожения, не слышал смеха ликующих друзей, даже не понимал их радости. Скай существовал вопреки собственной воле и душе, разлетевшейся на тысячу осколков. Сколько прошло времени? Ему казалось — целая вечность. Вечность, в которой не было Ее. Было одиночество, была незатухающая боль, была пустота, больше ничего не было. Но разве не так должно быть после смерти?..
Скай моргнул и повернулся на бок. Взгляд его остановился на белом цветке ириса. Его ажурные лепестки трепетали на ветру. Нежные, прекрасные, их аромат так напоминал запах кожи той, чьим именем они была названы… Аквей потянулся к цветку, вдохнул и стремительно отпрянул.
— Тьма, — сипло выдохнул Созидающий и порывисто сел.
Он перебрался сюда, на остров, где провел последнюю ночь со своей женой, как только все дела были закончены. Наверное, тетушка была права, и стоило остаться с ней. Возможно, лейда Тей сумела бы отвлечь… Но разве же можно отвлечь от небытия?! Разве может заполнить пустоту беседа о погоде или о свадьбе какого-нибудь родственника? Разве вернут жизни краски турниры и празднества? Люди ликовали, и ему в этом ликовании не было места.
Водник поднялся на ноги и направился в сторону берега. Там в немом ожидании застыли амфии. Они не оставляли творца. Не лезли к нему, не спешили развлечь разговорами, но бесшумными немыми тенями следовали за ним, то ли желая поддержать, то ли опасаясь оставить в одиночестве. Глупцы… Скай усмехнулся. Разве можно удержать от смерти мертвого? Его уже не было, и изменить это было невозможно.
— Какой сегодня день? — вдруг спросил себя Аквей, проявив слабый интерес, который тут же угас. Созидающий вновь обернулся к ирисам и ответил: — Тридцатый день. Тьма, тридцатый! — он расхохотался и крикнул амфиям: — Тридцать дней! Вы думаете это мало? Порой, это целая вечность, целая жизнь! И ничто… — закончил мужчина шепотом, вновь бессильно опускаясь, теперь на песок. До воды он так и не дошел. — Проклятые тридцать дней…