Тридцатилетняя война
Шрифт:
Узнав о походе датского короля. Тилли послал гонцов к Валленштейну и, получив от него подкрепление численностью восемь тысяч человек, пошел навстречу Кристиану. Король Дании развернулся и поспешил обратно на свою базу в Брауншвейг. 24, 25 и 26 августа арьергард его армии удерживал дорогу, отбивая атаки наседавших войск Тилли и неся потери, правда, пока незначительные. Однако 27 августа он понял, что ему не удастся без решающего боя преодолеть остававшиеся до Вольфенбюттеля двадцать миль, и решил встретить противника у небольшой деревни Луттер на другой стороне дороги. Некоторое преимущество ему давали леса и неровности местности. Он расставил свои двадцать пушек так, чтобы можно было обстреливать дорогу, и спрятал мушкетеров за деревьями и кустами, откуда они могли видеть наступавших солдат Тилли. У него было больше конницы на несколько сот всадников, но он значительно уступал Тилли в численности пехоты, и она бежала при первом же натиске католиков. Кавалерия действовала смелее, и сам король, проявляя больше безрассудной храбрости, а не благоразумия, трижды пытался повести людей в атаку, пока не лишился артиллерии и не понял, что сражение проиграно. Кавалерия какое-то время держалась у замка, но, когда поле битвы покинула основная часть армии вместе с королем, к ночи сдалась. По некоторым оценкам, Кристиан потерял две тысячи пятьсот человек пленными и шесть тысяч — убитыми.
521
Lundorp, III, pp. 876 f.; Bricka and Fridericia, II, pp. 31—32; см. также: Н. Voges, Die Schlacht bei Lutter am Barenberge. Leipzig, 1922.
Теперь бессмысленно было и удерживать район вокруг Вольфенбюттеля. Местные правители переходили в стан Тилли [522] , все переменчивые друзья покинули Кристиана, с ним остались только сын и два герцога Мекленбурга. Ему пришлось отступить на север, к побережью, и устроиться на зимние квартиры в Штаде, среди равнин к юго-западу от эстуария Эльбы.
Христиан Брауншвейгский мертв. Кристиан Датский разгромлен при Луттере. От армии Мансфельда в Силезии нет никакой пользы, генерал перессорился со своим заместителем, и их совместные действия стали невозможными. Бетлен Габор, внезапно постарев и почувствовав себя уставшим, начал переговоры о мире с императором. Мансфельд, брошенный союзниками и разругавшийся с соратниками, ушел из Силезии с группой ближайших сторонников и всю осень 1626 года пробирался на юго-запад к побережью Далмации. Куда он стремился, что задумал в своем последнем походе? Об этом никто не знал и не знает до сих пор. Некоторые считали, что он шел за помощью к венецианцам, другие — к туркам. Верно, разрозненные турецкие отряды присоединялись к нему, но с одной лишь целью — пограбить. Последние его дни окружены тайнами и легендами. Точно известно одно — где-то на пути к далматскому побережью в горах над Сараево он отдал Богу душу, предоставив своим осиротевшим соратникам самим решать: помирать с голоду или сдаваться в плен [523] . По одним слухам, скорее всего неверным, его отравили турки. По другим — в своей последней борьбе за жизнь он подозвал двух товарищей и, положив тяжелые руки на их плечи, поднялся на ноги, чтобы, как подобает воину и дворянину [524] , умереть стоя. Финальный, отважный, но зряшный поступок в отважной, но зряшной жизни.
522
Lundorp, III, pp. 977 f., 991-992.
523
Poyntz, p. 50.
524
Haeberlin, XXV, р. 471; Poyntz, p. 50.
3
В 1625—1626 годах Европа видела и взлет и падение протестантского движения против династии Габсбургов. В это же время на их наследственных землях происходили и другие, не менее значительные и трагические события. Крестьяне Верхней Австрии, задавленные поборами в уплату императорских долгов, уже пять лет терпели правление Максимилиана Баварского, самого беспощадного из всех сюзеренов. Он лично осуществлял надзор за исполнением религиозных эдиктов императора. Под угрозой расправы вплоть до смертной казни из провинции были изгнаны все протестантские священники и школьные учителя, запрещалось обучать детей и посещать протестантские церкви по ту сторону границы. Государственными чиновниками могли стать только католики, всем вменялось в обязанность посещать католические церкви и поститься. На время службы закрывались магазины и рынки. Все, что принадлежало католической церкви, требовалось вернуть. Воспрещалось пользоваться протестантскими книгами. Даже старшему поколению дворян, претендовавшему на особое к себе отношение, разрешалось лишь называть себя протестантами, но не позволялось ни исповедовать свою веру, ни воспитывать в ней детей [525] .
525
Lundorp, III, pp. 767 f.
Экономическая и моральная угнетенность крестьянства, вызванная войной, усугублялась сломом прежней системы управления и исчезновением того повседневного доброго влияния, которое оказывали пасторы и учителя на тяжелую и унылую жизнь людей. Католическая церковь не могла достаточно быстро заменить пасторов, а если это и происходило, то новый человек не сразу входил в дело или вообще отказывался от места из-за подозрительного и предубежденного отношения прихожан к вере, ассоциировавшейся с политическим подавлением. В результате систематического притеснения протестантского дворянства исчез класс, служивший буфером между правительством и народом, и крестьянство лишилось своего естественного заступника [526] .
526
Gindely, Die Gegenreformation und der Aufstand in Oberoesterreich im Jahre 1626. Sitzungsberichte der philosophisch-historischen Klasse der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. cxviii, Vienna, 1889, pp. 7f.
Герберсдорф, наместник Максимилиана в Верхней Австрии, не был ни в достаточной мере жесток, чтобы растоптать оппозицию, ни в достаточной мере либерален, чтобы ее умиротворить. В глазах австрийского крестьянства он был чужеземцем, орудием антинародного режима и вызывал к себе лютую ненависть [527] . Весной 1625 года наместник все-таки подавил неудачный бунт, а в октябре издал чрезвычайно жесткий эдикт против протестантов. Всю зиму крестьяне терпели, но весной 1626 года их терпение кончилось. 17 мая в Хайбахе произошло столкновение между императорскими солдатами, присланными для принуждения к исполнению эдикта, и местными жителями [528] . Для наместника стало полной неожиданностью, когда крестьянская армия, шестнадцать тысяч человек, устремилась к Линцу, столице провинции и месту пребывания властей. Они несли черные знамена, на которых были изображены черепа и начертаны слова «Так тому и быть». Крестьяне знали, что их вождям скорее всего грозит смерть, и мрачно распевали [529] :
527
См. по этому поводу песню в книге: Stieve, Der oberosierreichische Bauemaufstand. Munich, 1891, I, p. 90:
«Von Bayerns Joch und Tyrannei,
Und seiner grossen Schinderei
Mach uns, о lieber Herr Gott, frei!»
«От ига баварского и тирании,
От великих мук
Освободи нас, о милостивый Господи!» (нем.)
528
Gindely, Die Gegenreformalion und der Aufstand, p. 21.
529
Hartmann, Hisiorische Volkslieder. Munich, 1907, I, p. 177.
В мечах наша жизнь, наша вера,
Боже, дай нам силы Твоей.
Они пели с какой-то мистической воодушевленностью и несли манифест, обращенный ко всем жителям округи и названный «В нашем христианском лагере» [530] .
Возглавлял восстание мелкий фермер Стефан Фадингер. Крестьяне нападали на гарнизоны и артиллерийские батареи, захватив тридцать пушек и облагая каждую деревню, через которую шли, данью, требуя выставить одного человека от каждого дома. Под Вельсом наместник потерпел поражение, отступив в Линц, где 24 июня мятежники заперли его, настаивая на выдаче под угрозой разрушить весь город [531] . К счастью для Гербесдорфа, у него оказался достаточно надежный гарнизон.
530
Lundorp, 111, p. 927; Czerny, Bilderaus der Zeitder Bauernunruhen in Oberoslerreich. Linz, 1876, pp. 61 f.
531
Lundorp, III, pp. 925-927; Hurter, FerdinandII. X, p. 92.
На подавление восстания войска отправили и Фердинанд и Максимилиан. После гибели Фадингера, убитого шальным выстрелом, оно на какое-то время затихло, но императорская солдатня продолжала мстить крестьянам с такой свирепостью, что они в августе [532] вновь взбунтовались и осадили Линц. Крестьяне перекрыли железными цепями фарватер Дуная, чтобы оградить себя от нападения с реки, и хотя имперские войска 30 августа сняли осаду Линца, мятежники снова нанесли им поражение во втором сражении у Вельса 10 октября.
532
Stieve, Bauernaufstand, I, p. 228.
Наконец 8 ноября 1626 года прибыли новые подкрепления под командованием зятя Герберсдорфа графа Готфрида Генриха Паппенгейма, прошедшего военную выучку на службе у испанцев. Крестьяне имели численное превосходство, знали местность, у них была артиллерия, и к ним дружественно относилось население, среди которого и ради которого они сражались. Но им противостояли отборные баварские войска и командующий, в чьих способностях никто не сомневался. Исход был предсказуем. Искусно маневрируя, Паппенгейм отбросил крестьян от Вельса на запад и рассеял их у Вольфзегга на открытой холмистой местности на краю района, родины большинства мятежников. Численность повстанцев резко сократилась из-за дезертирства. Кавалерия Паппенгейма отсекла их от родных мест и погнала на юг по реке Траун в узкие теснины Хёлленгебирге. Под Гмунденом Паппенгейм окружил крестьян, нанес им сокрушительное поражение и окончательно добил остатки повстанческой армии у Фоклабрюка и Вольфзегга [533] .
533
Stieve, pp. 298—303; Lundorp, III, p. 952.
В ознаменование победы граф Паппенгейм преподнес в дар церкви Гмундена позолоченную статую святого Георга [534] , а в Линце весной были казнены двадцать вожаков восстания. Крестьяне не ошиблись в своих предсказаниях, поместив на знаменах изображения черепов.
4
На северном побережье во мраке, сырости и холоде [535] наступал новый, 1627 год и десятый год войны. За пределами Германии Вальтеллина теперь была открыта для испанцев, а во Франции разрасталось восстание гугенотов. Фаворит Бекингем, правивший Англией, сделал большую глупость, объявив войну Франции и послав флот на помощь повстанцам в крепости Ла-Рошель, а Ришелье ради спасения монархии отвернулся от союзников и стал домогаться дружбы с Испанией.
534
Czerny, Ein Tourist in Oesterreich, Linz, 1874, p. 17.
535
Jacob Franc, 1626-1627, p. 81.
В Германии Тилли удерживал епископство Хильдесхайм, войска Валленштейна стояли в Магдебурге, Хальберштадте, Бранденбурге и занимали отдельные районы Богемии. Рейнланд был оккупирован испанцами и баварцами; Австрия, Богемия и Венгрия содержали у себя контингенты императорской армии. Наемники Мансфельда расквартировались в Силезии и Моравии, а солдаты Кристиана располагались на равнинах западнее Эльбы. По всей Западной Германии был неурожай [536] , голод поразил Франконию, Вюртемберг и долину Рейна [537] . Чума бушевала в Страсбурге, вокруг Штендаля и Котбуса в Бранденбурге, в Силезии, Загане, Гольдберге, Нассау, Сааре и Вюртемберге [538] . Эпидемию остановить было практически невозможно. Вместе со знаменами армии несли и тиф, оспу, сифилис. Обозы проезжали по трупам павшего скота и лошадей, распространяя заразу по деревням и фермам.
536
Walther, р. 20.
537
Duhr, Geschichte der Jesuiten in den Landern deutscher Zunge. Freiburg, 1907, II, ii, p. 130.
538
Gebauer, Kurbrandenburg in der Krisis des Jahres 1627. Halle, 1896, p. 9; Lammert, pp. 80 f.