Тридцатилетняя война
Шрифт:
Весной 1627 года Валленштейн начал свою кампанию. Георг Вильгельм Бранденбургский был, пожалуй, самым безвредным правителем в Германии, за исключением тех случаев, когда ему приходилось поступать против своей воли. Его политика была проста и ясна. Он хотел лишь одного: оставаться курфюрстом и передать по наследству титул сыну [560] . Прежде чем судить его слишком строго, надо помнить, что он взошел на престол, преодолевая жесткую оппозицию, а его двор приютил опальных родственников жены: она была сестрой Фридриха, низложенного государя Богемии. Сама география не позволяла ему сохранять нейтралитет. Его земли оказались между уцелевшими в Силезии войсками Мансфельда и армией короля Дании. Они, безусловно, попытаются соединиться, и Валленштейн, дабы не допустить этого, конечно же, вторгнется в Бранденбург. Хуже того, шведский король использовал Пруссию как базу в польской войне и, нравилось это или нет Георгу Вильгельму, вынудил его уступить удобный порт Пиллау [561] . Ходили слухи, будто Густав Адольф может прийти на помощь побитому Кристиану. В таком случае он тоже должен был пройти через Бранденбург, а императорская армия непременно попыталась бы его остановить.
560
Droysen, Preussische Politik, 111, i, pp. 52—53.
561
Gindely, Die maritimen Plane der Habsburger, pp. 4 f.
В
Еще до наступления лета 1627 года войска Валленштейна под началом одного из его лучших командиров, Ганса Георга фон Арнима, протестанта и уроженца Бранденбурга, вошли в курфюршество Георга Вильгельма. Несчастный курфюрст пытался организовать людей на защиту своих земель, но когда отряд из шестидесяти человек — и это все, что он смог набрать, — попробовал оккупировать Берлин, жители, лютеране, закидали их камнями, выгнав из города. Кто-то пустил слух, будто их хотят насильно обратить в кальвинизм. По всей провинции подданные Георга Вильгельма предпочли подчиниться превосходящей силе пришельцев. Ной-Бранденбургза попытку оказать сопротивление был наказан разграблением города. Поэтому в Хавельберге жители, предупрежденные о приходе Арнима, изгнали гарнизон и открыли ему ворота [564] . Георгу Вильгельму ничего не оставалось, как последовать их примеру. Он повиновался и повел себя любезно, объявив, что интервентов надо принять как друзей [565] . В это время его незадачливый посол возвращался из Вены с письмом от Фердинанда: император заверял курфюрста в неизменном к нему почтении [566] . Послание должно было хоть как-то утешить Георга Вильгельма.
562
Annates.X.p. 1227: Lundorp, III. pp. 941-980.
563
Opel. Das Kurfurstentum Brandenburg, p. 204.
564
Opel, Das Kurfiirstentum Brandenburg, pp. 215—217.
565
Lundorp, 111, pp. 985-986.
566
Opel, Das Kurfiirstentum Brandenburg, pp. 205 f.
Захватив Бранденбург, Валленштейн мог без труда разделаться с разбросанными силами протестантов. Король Дании всю зиму пытался найти вспомоществование. Правительство Англии, его единственная надежда после измены Ришелье, не прислало ни кораблей, ни денег [567] . Фридрих Богемский был беден как церковная мышь, голландцы платили ему мало, англичане не платили вовсе, и его дом осаждали кредиторы. Только за молоко он задолжал 140 фунтов, и у него не было ни гроша за душой [568] . Зная, что от короля Дании не будет никакой пользы [569] , Фридрих решил снова положиться на шведского короля [570] . Герцоги Мекленбурга, последние союзники Кристиана, поступили аналогичным образом, и субсидии, которые они ему обещали, приходили несвоевременно или совсем не приходили [571] . Герцог Брауншвейг-Вольфенбюттель уже давно помирился с императором и стремился выдворить войска Кристиана из тех немногих районов, в которых они все еще находились [572] . Испытывая хроническую нехватку денег, провианта, лошадей, Кристиан с трудом пытался удержать порядок и дисциплину в своей разгромленной и деморализованной армии [573] .
567
Rusdorf, 1, pp. 604, 611; Moser, Patriotisches Archiv, VI, p. 106.
568
Moser, Patriotisches Archiv, VI, p. 109; M. A. E. Green, Elizabeth Queen of Bohemia, revised by S. C. Lomas. London, 1909. p. 258.
569
Moser, Neues Patriotisches Archiv, I, p. 77.
570
Lundorp, III, pp. 952—960; Rusdorf. II,passim.
571
Gebauer, Kurbrandenburg in der Krisis, p. 2; Bricka and Fridericia, II. pp. 94—95; Lundorp, III, p. 461.
572
Lundorp, II, pp. 977-979.
573
Ibid., pp. 976-978.
4 августа 1627 года остатки войска Мансфельда сложили оружие или бежали под Бернштайном, а их вожак, датчанин Мицлафф, ушел с несколькими полками к шведам в Польшу. В сентябре Валленштейн и Тилли воссоединились на Эльбе, а в октябре Тилли разделался с последними гарнизонами в Германии, пока Валленштейн гнался за Кристианом через границу Гольштейна. Последняя конница Кристиана сдалась на севере у Хальборга, и армия Валленштейна остановилась на зиму в деревнях Ютландии, еще не затронутых войной.
5
Валленштейн завоевывал север, Фердинанд крепил свой режим на юге. В том же году была обнародована новая конституция Богемии в том виде, в каком она действовала два столетия. В теории Богемия сохраняла автономию, но корона становилась наследственной. Король назначал высших должностных лиц, а сейм утрачивал свое влияние [574] . Летом появился эдикт, требовавший, чтобы все, кто еще исповедовал протестантизм, сделали выбор: либо принимали католичество, либо уезжали. В результате страну покинули еще двадцать семь тысяч подданных Фердинанда [575] .
574
Denis, La Boheme depuis la Montagne Blanche. Paris, 1903, pp. 107— 119; d'Elvert, II, pp. 204 f„ 266 f.
575
d'Elvert, II, pp. 206 ff.
Летом 1627 года Фердинанд снова съездил в Мариацелль, чтобы отблагодарить свою покровительницу за счастливое завершение полувека жизни [576] , и решил закончить год визитом в Богемию. Персонально он не был ненавистен в Праге, и ему было полезно внести в деспотизм определенную дозу великодушия и дать повод горожанам попраздновать, а торговцам — набить карманы.
Пышная коронация Фридриха и Елизаветы добавила им на какое-то время популярности. Фердинанд не мог короноваться во второй раз и задумал устроить коронацию своей второй жены Элеоноры, молодой красивой женщины, которая займет центральное место в его политической драматургии. Коронация прошла с непревзойденным блеском. На торжество собралось столько народу, что Элеонора с трудом пробиралась через радостные толпы. За коронацией последовали фейерверки, театральные представления, банкеты, ганцы, и фонтаны, как во времена Фридриха, струились красным и белым вином. В рыцарском поединке с копьями приз получил старший сын императора, девятнадцатилетний эрцгерцог Фердинанд [577] , что обеспечило ему обожание народа и поспособствовало успеху планов отца. Еще в прошлом году сын получил право заседать в совете родителя. Спокойная рассудительность принца резко контрастировала с болтливой самоуверенностью императора и подходила для того, чтобы занять приготовленный для него отцом пост. По новой конституции эрцгерцогу Фердинанду предстояло стать первым наследственным королем Богемии.
576
Gindely, Geschichte der Gegenreformation, p. 514.
577
Pistorius, Historische Beschreibungen, 1627—1628, p. 47.
Его коронация состоялась на той же неделе, что и чествование мачехи, и с тем же потаканием наклонностям толпы, и горечь несправедливости потонула в массовом гулянье радостно-возбужденного города, позволявшем трактирщикам делать состояния и каждому желающему напиваться задарма. За Прагой давно закрепилась дурная слава самого порочного города в Европе, и целомудренный Фердинанд сознательно поощрял в подданных низменные страсти как противоядие против более благородных помыслов. От чешского восстания ничего не осталось, о нем напоминали лишь обанкротившийся двор в Гааге да сто пятьдесят тысяч изгнанников [578] .
578
Bretholz, Geschichie Bohmens und Mahrens. Reichenberg. 1921, III, pp. 16-17.
Спустя месяц после двойной коронации Фердинанд и Валленштейн встретились в Брандейсе. Они могли поздравить друг друга: в Германии больше не было сил, которые могли бы им противостоять. Валленштейн сообщил императору о том, что он способен вести войну еще шесть лет, полагаясь лишь на ресурсы захваченных земель и не требуя от правительства ни одного пенни [579] . Он намерен установить власть Фердинанда по всей империи, оккупировать Ютландию, Гольштейн, Померанию, Мекленбург, частично Бранденбург, Франконию, Швабию, Эльзас [580] . На севере его позиции были сильны, как никогда. Испанские финансы оживили польскую монархию [581] , руки короля Швеции теперь были связаны, и он не мог оказать помощь поверженному королю Дании. Сконфуженный курфюрст Бранденбурга был принужден помогать не своему шведскому зятю, а полякам. Он не мог защитить себя и должен был исполнять свой долг вассала Сигизмунда Польского [582] . В этих новых обстоятельствах планы Габсбургов по созданию флота на Балтике и торговой компании сообща с Ганзейским союзом были близки к реализации. Весной Валленштейн уже начал заниматься организацией строительства двадцати четырех военных кораблей для Балтики при условии, что испанцы пришлют столько же судов [583] .
579
Gindely, Die maritimen Plane der Habsburger, p. 17.
580
Chlumccky, Waliensteins Briefean Collalto. Br"unn, 1856, p. 55.
581
Gindely, Die maritimen Plane der Habsburger. pp. 11 — 12.
582
Ibid., p. 11.
583
Ibid., p. 17.
Фердинанд низложил Фридриха, с тем чтобы завладеть Рейном. Так же он поступил и в случае с Балтикой, отобрав собственность у бунтарей и даровав ее союзнику. 11 марта 1628 года он подписал жалованную грамоту, дарующую герцогство Мекленбург со всеми титулами и привилегиями Альбрехту фон Валленштейну [584] .
Европа недоумевала. Европейские дворы испытали шок, когда герцог Баварский возвысился до курфюрста, хотя он был по крайней мере видным князем, и его возвышение произошло с одобрения, пусть и вынужденного, духовных курфюрстов. По своему рождению Валленштейн был не более чем чешским дворянином, подданным короны. Имел ли он право на то, чтобы стать суверенным князем и сидеть рядом с правителями Вюртемберга и Гессена? Если одного слова императора достаточно для того, чтобы низложить правящего князя и на его место поставить свою креатуру, тогда скоро вся Германии превратится в провинцию Австрии.
584
Lundorp, III, p. 1012.
И в самой династии Габсбургов передачу прав восприняли бы с большим энтузиазмом, если бы кузены Фердинанда не сомневались в том, что он действительно является хозяином положения. Испанцы готовы были согласиться и с германскими князьями, и с самим Валленштейном в том, что император всего лишь пешка в его руках. «Герцог столь могуществен, — писал испанский посол, — что приходится чуть ли не благодарить его за то, что он соизволил взять Мекленбург… Император по своей мягкости, несмотря на все предупреждения, дал герцогу такую власть, которая не может не тревожить нас» [585] . Из доклада можно понять, что Фердинанд опять не внял испанским советам, но вряд ли только лишь из-за слабости, как это померещилось послу. Великодушие Фердинанда вызывалось более серьезными причинами.
585
Gindely, Waldstein, I, p. 368.