Тридевять земель
Шрифт:
– - -
Никогда ещё ему так не хотелось домой. Пусть даже теперь жизнь кажется растраченной, к этому моменту, на всякую ерунду – часть Артёма, которая не желала принимать реальность происходящего, кричала, требовала, чтобы её вернули на Землю. А взгляду мерещились то шагающие бойцы – лица, прикрытые диковинными каско; синие ореолы защитного поля. А потом – ржавое пыльное небо, и что-то враждебное, сыплющееся на людей сверху.
Ноги влекли его куда-то, куда – не понять; казалось пару раз: прикрой глаза, вдохни, выдохни. Делал. Не помогало. Домой хочу. Хочу домой! Артём смутно осознавал, что смеётся, не может перестать, а когда приступы смеха прерываются, повторяет всё те же три слова.
Ясность чувств отчасти вернулась, когда он понял, что стоит в коридоре, ведущем в его апартаменты, а навстречу спешит улыбающаяся Марина.
— Сэр Ортем! Я только что подобрала вам…
Она чуть не выронила папку с бумагами. Артём смотрел на неё, а видел взамен Ингу. Где я? Почему она здесь, почему под другим именем?
— Идёмте, – она взяла его за руку. – Вам нужно отдохнуть. Идёмте, идёмте!
Темнота обрушилась ливнем с небес, смывая и унося прочь реальность.
– - -
Он осознал, что лежит в постели. Это начинает надоедать, подумал Артём. Почти сразу же вспомнил Ингу, и стиснул зубы. Сразу же полегчало – смог осознать, что не на Земле. Что творится с головой? Почему никак не удаётся проснуться?
Марина сидела у изголовья – не дремлет на этот раз. Едва заметила, что Артём открыл глаза, тут же взяла его за руку, помогла усесться.
— Вам лучше, сэр Ортем?
— Гораздо, – признал Артём, оценив самочувствие. Заметил несколько пузырьков на столике у кровати. – Это лекарства? Что мне такого дали?
— Успокаивающее. Я вызвала врача – немного испугалась, когда вы стали говорить со мной на странном языке, и звать меня чужим именем.
— Я назвал вас Ингой? – сейчас уже невозможно было отделаться от мысли, что это – переодетая Инга. Интонации, внешний вид. Вся разница – косы. Инга не заплетает кос. Вообще не носит длинных волос, предпочитает собирать их в хвостик.
— Верно, – кивнула Марина, и села на кровать, рядом. – Вы беспокоитесь за неё. Всё просили прощения у меня… у неё, – поправилась она. – А потом стали говорить на непонятном языке. Но я поняла. Вы расстались с ней недавно, и беспокоитесь за неё. И любите её, – заключила Марина, глядя ему в глаза. – Не спорьте. Это сразу видно.
— Всё верно. Который час, Марина?
— Два часа ночи. Вам лучше лечь, сэр Ортем.
— А вы уже вторую ночь не спите из-за меня. – Артём взял её за руку. Марина улыбнулась и отвела взгляд. – Вам ведь тоже нужно отдохнуть.
— Хотите, чтобы я ушла? – Марина встала. Артём тоже встал, и понял, что сила переполняет его – замечательно отдохнул!
— Нет, – тут же ответил Артём. Это она. Она нашла меня и здесь, просто сама не понимает ещё. – Хочу, чтобы вы остались.
Марина улыбнулась, и крепче сжала его ладонь.
— Утром… это была случайность, да? – Она смотрела в его глаза.
В горле немедленно пересохло.
— Нет, не случайность, – Артём чувствовал, что не может оторваться от её взгляда.
Она, не отводя взгляда, медленно вернула его ладонь туда, где она была утром.
— Только не называйте меня чужим именем, – шепнула она, и Артём окончательно утонул в её взгляде – полностью и бесповоротно.
(*) «My life for Aiur!» ( «Отдам жизнь за Айур!») – реплика, которую можно услышать от персонажей-протоссов из игры StarCraft.
День 5. Ловец снов [оглавление]
Ему показалось, что наступил тот самый первый день его пребывания в Риме: услышал женский голос – что-то негромко напевает. Открыл глаза – и понял, что день всё-таки другой. Это Марина. Заплетает косу.
Как интересно. Вчера было две косы, с синими лентами, а сейчас всего одна – и с зелёной. Что это означает? Сколько всего ещё нужно узнать!
На этот раз память была в порядке. То есть в абсолютном: Артём совершенно точно помнил всё до того момента, как Марина заснула рядом с ним, уткнувшись лицом в его плечо.
Замечательно, не правда ли? Инга прекрасно знала, что она не первая его девушка. Знала, что отношений с остальными он не порвал – и сказала, всего один раз: только мы с тобой. Никого больше. Узнаю – уйду в тот же день.
И что теперь, сэр Ортем?
Она обернулась, и Артёму показалось даже, что он сказал последние слова вслух. Что теперь? Учитывая, что даже прикоснуться к одежде дросселя здесь считается большой удачей, можно было не гадать, чем вчера бы всё закончилось. Я скажу ей, подумал Артём. Сон это или нет, другая жизнь или ещё какая-нибудь заумь – как встречу, скажу. Договорились не врать друг другу – не буду врать. Главное, чтобы она была жива.
— Доброго утра! Вы о печальном думаете, – она подошла, и присела рядом с ним. – Почему?
Он не отвечал, просто взял её за руку.
— Знаете, – посмотрела Марина ему в глаза. – Я ведь неправильная. Всегда думала, что скажу своему мужчине – только ты и я. Никого больше. Если только узнаю – уйду в тот же день. Но ведь так не бывает. Не может быть, чтобы он был только мой. Жизнь такая, что это невозможно.
Артём ощутил ледяной ручеёк, проползший по спине. Даже интонации те же. Чёрт побери, что происходит?
— Вы снова о ней думаете. Не хочу вам мешать, – она встала, и Артёму стоило немалого труда поймать её руку – пришлось встать, и снова понял, что сам вообще не одет. – Отпустите, – шепнула она. – Пожалуйста.
Он отпустил её руку.
— Мне нужна ваша помощь, Марина, – большого труда стоило не назвать её другим именем. – В голове всё путается. Чувствую себя дурачком – не понимаю, где я и почему.
Теперь она вздрогнула – он заметил.
— Это другая жизнь, сэр Ортем, – она посмотрела ему в глаза. – Знаете, всем дросселям кажется, что они будто перенеслись откуда-то. Другая память, всё другое. Даже говорят на странных языках. Я говорила с учителем – он говорит, так со всеми. Может, это в самом деле другая жизнь. Но она настоящая, – она смотрела ему в глаза. – Понимаете? Вы настоящий. Я настоящая. Всё, что было этой ночью – было на самом деле.