Тридевять земель
Шрифт:
— Всё понял! Абсолютно всё! – Сэр Тиберий энергично похлопал Артёма по плечу. – Не буду портить вечер.
День 7. Доктор Ливси [оглавление]
Артём первым делом попробовал вспомнить, что было вчера – от начала дня и до конца. Удивительно – всё вспомнилось. Ну что, сэр Ортем, вы довольны? У вас молодая, старательная и преданная хозяйка – все почти в голос давали Марине такую характеристику. По сути, обеспеченная и безбедная жизнь. В конце которой обещано внезапное исчезновение. Интересно, куда?
А что стало с теми, кто утратил свои качества дросселя? У них тоже продолжалась безбедная жизнь?
Так нельзя, подумал Артём. Уже понятно, что мои умения тут никому не интересны. Я не выбирал, быть мне дросселем или нет. И с чего я взял, что это навсегда, что проживу долго и радостно?
Марина спала рядом, прижавшись лбом к его плечу. Мне нужна профессия, подумал Артём. Нужно что-то ещё. Что-то, что пригодится, если вдруг что случится. Точно. Нужна профессия. И нужно больше узнать об истории. Тут невозможно жить, отписываясь рецензиями по дурацким играм, и восхваляя те, за рекламу которых хорошо заплачено. Тут человека судят по делам, то есть – по умениям. А я ведь ничего полезного, для этих людей, сам и не умею. И времени нет прохлаждаться. Чёрт! Артём чуть не спрыгнул на пол, до того ему стало не по себе.
Половина шестого утра. Я рядом с женщиной, которой очень понравился, и которая очень стеснительная и мнительная, по словам Лилии и остальных. Стеснительная и мнительная вчера обошла – сама, без помощи – двадцать четыре влиятельных дома Рима. И повсюду ей поверили, обещали помощь в создании её собственного хозяйства. Неплохо, да? И вот прошла уже неделя, а я не беспокоюсь о том, что там родители с ума сходят, и вообще…
Марина пошевелилась и погладила его по груди, не открывая глаз.
— Доброе утро, сэр Ортем. Вас что-то тревожит?
— Марина, можно вас попросить о двух вещах?
Она уселась. Поняла, что не одета, и потянула на себя одеяло – прикрыться. Артём не позволил.
— Вы замечательно выглядите и в одежде, и без. Или я что-то ещё не знаю о приличиях?
— В своих комнатах мы сами устанавливаем приличия, - произнесла она немного назидательно, и снова смутилась – снова отвела взгляд. – Простите!
— Вы красивая. Оставайтесь, как есть, если можно. Вот первая вещь: не обращаться ко мне «сэр», когда мы одни. Так можно?
— Конечно, сэр… конечно, Ортем.
— И вторая – обращаться ко мне на «ты». Хотя бы, когда мы одни.
Вот теперь она смутилась по-настоящему. Артём осторожно обнял её… она не отстранилась – только улыбнулась и закрыла глаза.
— Мне будет трудно, Ортем. Меня так воспитывали. Вас это раздражает, такое обращение?
— Нет. Пусть будет так, как вам приятнее.
— Благодарю!
– И она обняла его крепко-крепко. – Мне нужно сейчас же одеться, - прошептала Марина. – Иначе я не смогу… и вам не позволю. А сегодня очень много дел.
– - -
Что-то тревожило Артёма, после вчерашней прогулки по Риму. Что-то невнятное. Интуиция, или как её назвать.
Постепенно мысль оформилась в слова: некоторые части Рима подозрительно новые на вид. Руины, остатки древних зданий – какие они древние, там камень на вид только вчера закончили обрабатывать! Марина, ещё за завтраком, сказала, что сегодня ей нужно поговорить со многими людьми – хозяйство на пустом месте не строят; пусть двадцать четыре семьи и подтвердили, что верят в Марину Скайлис. Пора и само хозяйство заводить.
— Каждый дом чем-нибудь знаменит, – пояснила Марина после завтрака. – Дом Нерон – это архивы и книги. Дом Тибр – ювелирные мастерские. У каждого есть что-то важное для города.
Намёк понятен.
— Вы уже знаете, чем мы можем быть полезны городу? – Артём не сразу спросил. Всё думал, как бы слова подобрать.
Марина кивнула.
— Я с детства люблю рисовать. Мы с Мирандой, – уточнила она. – Над нами все смеялись. Ну кому нужно такое умение? Есть светопись, ей делают портреты. То есть статуи. Как настоящие получаются. Всё объёмное, только прикоснуться нельзя.
Голограммы, подумал Артём. Но вслух слово произносить не стал, на всякий случай.
— Вот, смотрите, – Марина открыла альбом. Артём чуть не уселся прямо на пол.
Инга обожала такие вещи. Как-то показала свои студенческие конспекты – на полях, повсюду, самые разные рисунки. Наброски. Но интересные – не оторваться! Птицы, пейзажи, геометрические узоры, пейзажи. Крохотные, иногда очень условные – всего-то инструмент, что карандаш,особенно не размахнёшься. Но смотрел, увлечённо, и оторваться не мог.
И здесь то же самое. Вот почти то же самое, что было на полях тех конспектов – только собрано в альбом.
— Это ваши работы? – Артём поднял взгляд. Марина кивнула, и отвела взгляд. Смущается.
— Очень красиво! – Даже душой кривить не пришлось. И здесь похожа на Ингу. Вот и скажи теперь, что переселения душ не бывает. – Что вы хотите с ними сделать?
— Мне нужно ваше разрешение, сэр Ортем. Я хотела бы поговорить с домом Тибр, им показать.
Артём невольно посмотрел на её грудь – на «ловца снов», своё собственное творение. Марина улыбнулась и кивнула.
— Я понимаю. Да, конечно, поговорите. Вам действительно нужно моё разрешение?
Марина кивнула.
— Именно об этом мы с ними не договаривались. О том, чтобы они делали украшения по моим эскизам.
— Я верю в вас, – Артём поднялся на ноги. Марина вновь отвела взгляд, и едва заметно покраснела. – Но это правда, Марина.
Она бросилась к нему и обняла. Просто обняла – крепко прижала к себе, и почти сразу же отпустила.
— Я могу вам помочь чем-нибудь, Марина?
Она покачала головой. И улыбнулась. Улыбка ей определённо идёт.