Триллион евро
Шрифт:
Бенедикт вздрогнул, когда дверь распахнулась и вошёл Свен, — внеся волну сырого холодного воздуха.
— Что за погода! — Свен отряхнулся, как мокрая собака, и откинул капюшон. Потом он поднял ведро со льдом, словно богатую добычу. — Повезло. Ещё раз попадётся такая льдина до тепла, и мы спасены.
— М-м-м. — Бенедикт вернулся в реальность, в сегодняшний день, пытаясь скрыть, какого труда ему это стоило. Корабль всё ещё был в движении, но льда становилось уже меньше. Они миновали льдину.
Свен поднял крышку холодильника и высыпал лёд на бутылки, штабелями сложенные внутри. Одну бутылку колы он выудил тут же, отставил в сторону ведро, гулко громыхнувшее пустотой, и стянул с себя непромокаемую куртку.
— Не замечал ли ты, что этот чёртов ящик всякий раз испускает дух именно тогда, когда мы добираемся до нейтральных вод?
— В порту
— Тем более — нам нужен новый. — Натренированным движением Свен сорвал с бутылки железную пробку, зацепив её за край дефектного холодильника, и опустился на стул рядом с пультом управления. Сделав глоток, таким образом наполовину опорожнив бутылку, он спросил: — Ну, а ты? Опять предавался грёзам, пока остальные честно работали?
— Что?
— Да ладно, я снаружи видел. Этот застывший взгляд, который всегда означает только одно: в твоей голове крутится кино, тут тебе и Cinemascope, и Dolby-Surround. Твою работу делает автоматический рулевой, а ты в это время предаёшься безумным мечтам. Можно позавидовать.
— Ну что ты, — пролепетал Бенедикт. — Я просто иногда погружаюсь в свои мысли, только и всего.
— Да чего ты оправдываешься? Я же тебя не осуждаю. Я только хотел бы знать, каково это, понимаешь? На случай, если кто-то изобретёт и автоматического машиниста. Каково оно? Всякий раз, когда нам попадается пара дельфинов, я думаю: ну всё, следующие полчаса ты у нас наверняка капитан Ахав в погоне за Белым Китом. А когда подворачивается льдина, что ты делаешь из неё? Превращаешься в отважного полярника-исследователя Мейерхофа, который ведёт сквозь льды свой ледокол?
Бенедикт разглядывал бескрайнюю серую пустоту впереди по курсу корабля и надвигающиеся от самого горизонта тучи.
— Я вообще ничего не делаю. Я размышляю лишь о том, что бы было, если бы. А то, что у меня при этом стекленеет взгляд, никому не мешает, кроме тебя.
— Да и мне не мешает, что ты, успокойся. — Свен принялся перебирать книги, которые лежали поверх карт. — Дай-ка гляну, что ты тут читаешь, может, тогда пойму, чего тебе не хватает. — Он взял верхнюю книгу в бледно-зелёной обложке, походившей на увеличенную долларовую банкноту. — «Один триллион долларов»? Эх, парень-парень. Скажи-ка честно, неужто такую толстую книжку, да ещё на немецком языке, ты можешь прочитать от корки до корки? — Он отложил её в сторону, взял следующую, не меньшего объёма, в белой мягкой обложке с двенадцатью звёздами на голубом фоне в верхнем углу. — «Статистический ежегодник Европейского Союза», — прочитал он название. — Уму непостижимо. — Он раскрыл книгу и полистал мизинцем другой руки, уже занятой удерживанием бутылки. — Эй, да тут же одни цифры. Смотри-ка, правда, ничего, кроме цифр. Слушай, а почему же ты не прихватил с собой телефонную книгу Гамбурга?
— Телефонные номера — это не числа. Числа интересны, а телефонные номера — нет.
— Я всегда ненавидел цифирь. Ещё в школе, должен тебе сказать.
— Цифирь — это основа всего. Огромное количество зла на свете происходит оттого, что люди неправильно считают.
Свен снова захлопнул книгу, отложил её в сторону и, качая головой, сделал ещё один глоток, который окончательно опустошил бутылку.
— Знаешь, Бенедикт, — сказал он, — странная ты птица, правда. Такому человеку, как я, до конца своих дней не понять, что творится у тебя в голове. — Он выбросил пустую бутылку в ящик. — Сварю-ка я кофе. Будешь?
— Да, с удовольствием.
Направляясь на камбуз, Свен ещё раз остановился.
— А знаешь, странно, — сказал он, — откуда здесь в последние годы взялись эти тонкие льдины. Так далеко на юге. И не припомню, чтобы раньше на этом маршруте когда-нибудь водился лёд.
С этими словами он ушёл. Бенедикт остался стоять за штурвалом, неотрывно глядя на гнилостно-серый океан.
— Вот именно, — пробормотал он спустя некоторое время. — Я тоже не припомню.
Жан-Марк Линьи
Ураган
Принесёт ли глобальное потепление Европе новый ледниковый период? Годами эта мысль высмеивалась как чистой воды фантастика — примерно так, как перед тем идея, что вообще может быть какое-либо глобальное потепление. Но, как это часто бывает, действительность догнала фантазию быстрее, чем кто-то мог ожидать. На конференции ООН по климату, состоявшейся в 2003 году в Милане, учёный Джонатан Бамбер из университета Бристоля пояснил своей аудитории механизм, в точности описанный в предыдущей истории. Он предсказал, что — если полярные льды из-за глобального потепления будут таять так, как в последние годы, — погода в Европе
Действие следующего рассказа Жана-Марка Линьи тоже разворачивается на фоне смены климата, в одно из десятилетий тепла.
Жан-Марк Линьи — известный во Франции автор, пишущий в жанре научной фантастики. Если попросить француза составить список из десяти лучших авторов НФ, Линьи непременно окажется в нём — даже если этот список сократить до пятёрки или даже до тройки лучших. Жан-Марк Линьи родился в 1956 году в Париже и с восьми лет уже увлекался научной фантастикой. Когда ему было двадцать, он, поняв, что рок-гитариста из него не получится, начал писать, опубликовал в 1978 году свой первый рассказ, а через год в издательстве «Deno'el» — свой первый роман «Temps Blancs», который сразу привлёк к себе внимание критиков.
Спустя несколько лет и несколько романов Жан-Марк Линьи принял два жизненно важных решения: во-первых, «эмигрировать» в Бретань, а во-вторых, сосредоточиться только на писательской работе. На сегодняшний день опубликовано больше пятидесяти рассказов и около тридцати романов Линьи, вышедших в издательствах «Deno'el», «J’ai Lu», «Fleuve Noir» и др., более десяти из этих романов адресованы юношеству. Наряду с этим он составил две международные антологии эротической научной фантастики — первая, «Cosmic Erotica», с исключительно женским составом авторов, вторая, «Eros Millenium», с исключительно мужским составом.
Жан-Марк Линьи получил все важнейшие премии, какие только можно получить во Франции в области фантастической литературы.
Палитра источников его вдохновения богата: от музыки и истории — романы «Furia!» и «Le Mort Peut Danser» — до эзотерики и этнологии — произведения «Yurlunggur» и «Yoro Sil». Так же широк и диапазон жанров. Между фэнтези, как, например, роман для подростков, «Les Ailes noires de la nuit», и жёстким киберпанком (например, «Cyberkiller» или роман «Inner City») у него можно найти практически все разновидности научно-фантастической литературы.
При этом он никогда не забывает, что в центре любых фантастических романов всегда стоят люди — люди и любовь…
Февраль лишь начался, а столбик термометра уже опять вскарабкался до отметки в тридцать четыре градуса. Несмотря на это, Элодия надела собственноручно вязанную кофту с сине-зелёным узором, повязала шёлковым платком свои седые волосы, а из-под её вылинявшей хлопчатобумажной юбки выглядывали шерстяные колготки. В конце концов, февраль пока ещё зимний месяц, бывает холодно, и надо одеваться как следует. По крайней мере, раньше так всегда считалось, а в семьдесят два года у человека уже свои привычки.
Но всё теперь было не так, как раньше. И вообще — раньше, чем что? Не было никакого «до» или «после». Просто всё всегда становилось хуже, чем раньше, причём во все времена, сколько она себя помнила, каждый год чуть хуже предыдущего.
Элодия сидела на скамье на набережной, у самого моста, перекинутого через крохотный порт в устье Гапо, и смотрела вдаль, на море. Оно было желтовато-серым и густым, как суп, в котором плавали гигантские водоросли. Этот зеленовато-коричневый лес саргассовых водорослей мог достигать в длину нескольких десятков метров. Стефан уверял, что они смертельны, поскольку наматываются на винт лодки и их невозможно удалить. Надо нырять, чтобы обрезать их под водой… Но Стефан был слишком стар, чтобы нырять.
Элодия щурилась на ослепительно яркое небо. На горизонте две гигантские драги [2] выгребали саргассовы водоросли в свои разверстые утробы. Потом водоросли выгрузят на старых солеварнях, причём тем ближе к автобану, чем выше поднимется уровень моря. Это был, конечно, сизифов труд. И всё же надо было расчистить хотя бы один проход к порту. Отвратительные испарения гниющих водорослей доходили до Элодии, и она невольно кривилась.
Женщина вздохнула. Было душно, влажно и словно пахло смутной угрозой. Перистые белые облака походили на свернувшееся молоко, а бледное, размытое солнце выглядело как при замедленном взрыве атомной бомбы. Такое же знойное и такое же разрушительное. Элодия обливалась потом. Она решила снять вязаную кофту, но шёлковый платок оставила на голове, так как собиралась сидеть здесь до тех пор, пока сможет выносить солнце, и ждать возвращения Стефана.
2
Драга — плавучее сооружение, оснащенное многочисленными черпаками для подъёма со дна водоёмов породы, водорослей и др.