Трилогия «Двуединый»
Шрифт:
— Составлением большинства планов занимается тоже он, — хладнокровно заявила девчонка. — Нам позволено лишь давать советы и указывать на ошибки. Посещение родового гнезда — тоже идея нашего супруга.
— Абель!.. — Возмущению Радомиры не было предела. Только ей начало казаться, что он повзрослел… Ну вот какого демона ему понадобилось набиваться в участники настолько опасной операции?! Не мог ее на яхте подождать?!
— Я, между прочим, говорил, но ты не желала слушать, — хмуро заметил мальчик.
— О чем ты думал?! Нельзя же быть настолько безответственным! — Женщина едва не задыхалась. — Тебя
— А каким образом мы могли запретить нашему супругу поступать так, как ему вздумается? — Лидия приподняла бровь, изображая удивление.
— Да просто заперли бы его без разговоров в каюте!
— И часто ты такое с Александро проделывала? — с показательно невинным выражением лица спросила Ивейна, явно отвлекая огонь на себя. И когда только успела спеться с этими мегерами?
— Какое это имеет отношение к текущей ситуации?! — огрызнулась Радомира.
— Прямое. Все же Абель — сын своего отца. Неудивительно, что супруги слушаются его так же, как мы Александро.
— Прямо вот так же и слушаются?..
— Разумеется, — ответила за Ивейну Лидия. — Абель — глава нашей маленькой семьи. Он составляет планы и принимает решения.
— Значит, он принимает решения… — протянула Радомира, чувствуя, как злость и раздражение в ее душе перерождаются в плохо контролируемое бешенство. — Всегда?
— Да, — согласно кивнула императорская дочка. Стерва!
— То есть вместо того чтобы самостоятельно решить свои проблемы с отцом, ты предпочла прикинуться послушной девочкой и использовала моего мальчика в качестве живого щита!
— Хватит! — Абель громко хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. — Надоело! — Он поднялся на ноги, хмуро уставившись на раздраженную его вмешательством в серьезный разговор Радомиру.
Ла Абель Гнец
— Надоело, что меня постоянно игнорируют, — уже тише проговорил я, чувствуя, как под взглядом матери иссякает гневный порыв, заставивший меня встрять в начинавшуюся перепалку. — Лидия, дамы, Штефан, не могли бы вы нас покинуть?..
— Мы еще не договорили, — оборвала меня мать.
— Вот и договорим. Вдвоем, — твердо сказал я, старательно ловя ее взгляд, чтобы отвлечь от поднявшейся супруги. Может, мне и не хватает опыта общения, но распознать зарождающийся скандал не так уж сложно. Особенно если мать начинает повышать голос.
— Тогда мы вас оставим. — Лидия с равнодушным выражением лица скользнула мимо меня, лишь на мгновение, в качестве жеста поддержки, коснувшись руки своими прохладными пальцами. — Если чего-то пожелаете, Риккарда будет ожидать в коридоре.
Мои друзья вышли. Исчезла Ивейна, уступив в бесшумности и незаметности лишь Штефану. Осталась лишь мать.
— И что же ты хотел мне сказать? — уже гораздо спокойнее произнесла она.
— То, о чем твержу уже не первый год. То, что упорно пыталась донести моя супруга. Я. Сам. Отвечаю. За свои. Поступки. — Чтобы изобразить решительность, пришлось нахмурить брови и сцепить руки за спиной, так как пальцы начали подрагивать от накатившего иррационального чувства страха.
— Абель, — мать закатила глаза, — она манипулирует тобой как ребенком. Пойми, взрослые иногда делают так, чтобы добиться желаемого. Ну подумай сам, что такого вы могли не поделить с императором? Ты ведь умный мальчик. Если бы не эта девчонка, никакого конфликта просто не было бы.
— Ну да! Тебе ведь больше всех известно о причинах нашего с Давидом противостояния! Тебе всегда больше всех известно! Настолько, что слушать непосредственных участников событий становится вовсе не обязательно! — Раздражение начало потихоньку побеждать страх.
— С Давидом Риттершанцем? — Она удивленно моргнула. — Не с императором?
— Представь себе, да. Но к чему эти вопросы, если тебе и так все известно?
— Абель, — она поморщилась, — я понимаю, что ты считаешь себя взрослым, но аристократов Дома Весов учат обманывать с младенчества.
— Отца тоже обманули? Полагаешь, он не понимает, что делает? Или в его поступках также виновата Лидия?
Мать открыла рот. Закрыла. Нахмурилась.
— Не демонизируй мою жену. Вполне возможно, она действительно пытается кем-то манипулировать, но к нашему с Давидом конфликту это не имеет никакого отношения.
— И каким образом твой гипотетический «конфликт» с наследником императора может быть связан с обвинением в смерти старшей дочери Риттершанца?
— Один из моих людей совершил большую глупость и позволил Давиду обвинить нас в своих собственных грехах.
— Малыш… — Она грустно усмехнулась и покачала головой. — Послушай взрослую женщину, значительно более опытную в вопросах интриг. Может, мне и неизвестны подробности, но приблизительную картину событий я могу восстановить и из имеющихся кусочков информации. Даже если в вашем преследовании виноват Давид, а не его отец, это не отменяет того факта, что его основной целью является именно твоя супруга. Извини за правду, малыш, но ты слишком незначителен с их точки зрения. Звание «врага императора» не шутка. Его надо заслужить, и мало кто на это способен. Так что обвинение тебя в убийстве Тамары Риттершанц — всего лишь удобный предлог для охоты за Лидией. У старика что-то есть на нее, какие-то доказательства. Он просто не желает выдвигать публичных обвинений одному из членов собственного семейства. Вынесение разборок такого уровня на всеобщее обсуждение вредно для власти. Император не может судить собственную дочь и пытается выставить ее уничтожение случайностью. А ты, малыш, благодаря отцовой жадности и желанию сохранить хорошие отношения с правящим семейством, банально попал меж жерновов высокой политики. Если бы полгода назад Александро не ухватился за уникальную возможность породниться с родом Риттершанцев…
— Боюсь, все намного проще. Я уже говорил о причинах…
— Абель. — Мать выглядела уставшей. — Ты хоть представляешь, что должен был натворить твой человек, чтобы безобидного мальчика вроде тебя сочли достаточно опасным и достойным охоты такого масштаба?
— Полтора десятка мертвых высокородных — подойдет? Он устроил теракт в Солиано: пытался при помощи одного из моих фениксов убить Давида.
Мать моргнула. Затем еще раз. Молча.
— Мам?
— Твоих фениксов? — осторожно, словно пробуя слова на вкус, произнесла она.