Трилогия «Планета свиней»
Шрифт:
– Отличная идея, Парамоша! Благодарю тебя! – похвалил Витольд. – Всё, Федот, шуруй на площадь и обещай им ужин, завтрак, полдник… Короче, чего захочешь то и пообещай. А то князь сейчас впадёт в «ярость» и оставит державу без армии… и без советников…
– Ну ладно, – жалобно застонал Мокрицин. – Но можно я всё-таки, не буду переодеваться. Я у комендатских кабанов возьму тулуп и завернусь в него. Белого костюма и галстука даже видно не будет.
Князь настороженно посмотрел в окно, прячась за атласной шторкой.
На той стороне площади он заметил три десятка кабанов с оружием.
– Хорошо, Федот, как знаешь… И всё-таки умеешь ты уговаривать, советник Мокрицин! – негромко бормотал Витольд первый. – Всё, бери тулуп и бегом на площадь – спасай наше сказочное королевство.
***
В глаза бил мокрый снег. Немного знобило. Студёный воздух пробирался колючими иголками под тулуп, в который пришлось, не застёгиваясь запахнуться, потому что на тулупе не было ни пуговиц, ни петель.
Федот остановился у памятника прошлому правителю Сибири – князю Дмитрию. Широко расставив ноги, бронзовый государь стоял на высоком постаменте из гранита; его шикарная борода свисала до живота; одной рукой он сжимал свёрнутые в рулон древние карты, другой рукой – вскинутой вперёд, будто указывал направление, куда сейчас надо идти Федоту. Федот даже думать не хотел, куда его посылал прошлый князь.
Младший советник Мокрицин потрогал каменное основание памятника, скинул снег с имени князя и, собравшись с духом, заорал во всю глотку:
– Уважаемые товарищи свиньи! Я переговорщик от князя Витольда! Я немедленно требую привести ко мне парламентёра!
Но в ответ лишь гудел холодный ветер, и слышался далёкий хохот из здания, стоящего метрах в семидесяти.
– Товарищи офицеры! – ещё раз протяжно крикнул в морозную площадь Мокрицин. – Я уполномочен сделать вам предложение о законе «Второго ужина». С кем я могу обсудить это щедрое предложение? С кем я могу вести переговоры, товарищи?
Наконец-то, парадная дверь распахнулась. Навстречу советнику вышли три кабана. Они надвигались на человека спокойно и даже самоуверенно.
– Я советник Великого князя, господин Мокрицин! – представился Федот. – Кто вы такие, товарищи? И почему среди ночи беспокоите государя? И не стыдно вам хулиганить?
– Я командир батальона Красноярской дивизии, майор Чуки, – с ленцой козырнул офицер. – Значится так, слушай сюда советник… Нам, короче, нихуя не стыдно, а город мы захватили весь и полностью. А княжеский дворец мы ещё не захватили, но уже окружили. Если вы вздумаете сопротивляться и медведей на нас натравите, то к вам пиздец придёт! Если усилите сопротивление тиграми, то пиздец вас сожрёт! Если вы захотите вырваться из кольца, мы вас поймаем и расстреляем! Я доходчиво объясняю, гражданин-советник?
Мокрицин прямо и смело смотрел на громадного вепря. Обычно кабаны более сговорчивы, но вечерний майор настолько уверен в себе, что неизвестно, кто главный в переговорном процессе.
На груди секача висел автомат «Калашникова». Он и вправду, казался игрушечным, но почему-то Мокрицину хотелось сбежать с переговоров и всё-таки найти в тёмных коридорах дворца театральную гримёрку и запереться в ней, чтобы прятаться там до завтрака. Он готов спать без света, один в тишине, лишь бы всё уладилось без его личных обещаний от имени князя Витольда.
– Нет, братцы, так дело не пойдёт, – набравшись храбрости, сказал Федот. – Мне, товарищи, нужен старший от вас – кто способен решить возникшие разногласия. Иначе, товарищи, мы зайдём в самый глухой тупик, из которого выхода – увы, уже не найти.
– Здеся, сейчас главней меня никого нету, – улыбнулся Чуки, и его бивни грозно подпрыгнули. – Шёл бы ты отсюда, дядя, пока мы тебе рёбра не поломали. А если вздумаешь впасть в «ярость», то могу и стрельнуть. У меня патронов от «Калаша» много. Мне для тебя ничего не жалко.
Впервые Федоту угрожала свинья. Человек, впавший в «ярость», может разорвать всех троих переговорщиков – без труда и смущения. Конечно, утром впавшему в «ярость» будет нехорошо или даже совсем худо. Но разве можно сравнить последствия: кабаны превратятся в остывшие трупы, а человек отделается дремотой под душем и дурным настроением, которое всего-то нужно переждать, как похмелье.
– Вы совершаете ошибку, товарищи, – не сдавался Федот. – Я прошу вас, сознайтесь – с какой целью осаждаете дворец государя и зачем угрожаете его великой власти? Вы должны ответить мне, если уж вышли со мной говорить. Потому что я не могу вернуться к князю, не узнав конечную вашу цель. Говорите, товарищи, почему взбунтовалась армия, что вы хотите?
Майор Чуки весело хрюкнул, передёрнул затвор автомата и важно сказал:
– Видал, что у нас есть? Мы теперь вооружены настоящими «Калашами», мы теперь главные в этом мире и хотим освободить планету свиней от всех врагов. И обязательно освободим – дай только время!
Все кабаны рассмеялись, а капитан Сыч добавил:
– А ещё у нас миномёты есть. Целая батарея. Если что случись, мы разбомбим вашу крепость, как китайские взорвали наш склад с тушёнкой… Верь не верь, советник, но мне просто не терпится пострелять из миномёта. Мне интересно наблюдать, как артиллерия работает. Я на своей шкуре испытал дождь из осколков. Хочешь, и тебе покажу?
Батальон майора Чуки был вооружён не только автоматами «Калашникова», но и миномётами 120-го калибра; плюс в арсенале полный грузовик боеприпасов. Да они полцентра разнесут в труху, дай им волю!
Но откуда у них столько оружия? И кто, чёрт возьми, организовал этот нешуточный бунт?
– Советник, тебе пора во дворец. Ты рацию только возьми, – передал новенькую запечатанную картонную коробку майор Чуки. – Ты отдай аппарат своему хозяину, и скоро на рацию позвонят кому надо, и разъяснят наши требования. Сами мы не уполномочены вести диалог с кем-то из людей. Мы лишь солдаты, которые умеют метко стрелять и не боятся смерти.
Глава 19. Шалайина любовь и впавшие в «ярость».
Время к полуночи. «Молоко» оккупировали повстанцы, превратив кабак в центральный штаб. Кабаны сдвинули шесть столов, поместили на импровизированную столешницу подробную карту Якутска и сгрудились в кучу, изучая детальный план восстания.
Генерал Щерба, два барона и больше десятка офицеров среднего звена бурно обсуждали грядущую ночь. Шалайя принимала активное участие в руководстве бунтом. Она держалась возле Щербы, поскольку знала, что за отставным генералом надо присматривать.