Тринадцатая королева
Шрифт:
— Ты всё правильно говоришь, — дрогнувшим голосом проронила Лео, — и я, кажется, знаю, от чего умру я.
— Не говорите так, — прошептал Матео так тихо, что она скорее догадалась, чем услышала. — Вы сильная. Вы справитесь.
— Без тебя — нет, — сорвалось с её губ, и волосы стянуло за затылке от дерзости своего признания.
— Я всегда у ваших ног, — Матео говорил ровно, но Лео заметила, как часто вздымается его грудь. Так, будто ему не хватает воздуха. — Но сейчас вы должны идти к своему королю.
Леонелла прикрыла глаза и сжала зубы до скрежета от желания прислониться сейчас к этой широкой груди, ощутить объятия того, о ком она грезила весь этот месяц. Но она чувствовала
— Матео — твое настоящее имя? — едва слышно проговорила она не глядя на менестреля.
— Нет, — в его голосе Лео послышалась нежность. — При рождении меня назвали Матео Райэль.
— Тебе дали очень красивое имя при рождении, Райэль, — Лео посмотрела ему в глаза и с трудом протолкнула слюну в горло от затопляющих её чувств. — Я всегда буду помнить!
Матео ничего не ответил, и Лео, вдохнув полубже, пошла на встречу своей экзекуции.
Поцелуй
У Леонеллы был ужасный день. Помимо того, что с утра жарило солнце, было душно и влажно, она все время чувствовала тошноту и недомогание. Когда утром служанки облачали королеву к завтраку, Лео едва не упала в обморок при затягивании корсета.
Абрэмо устроил скандал за столом из-за пролитого чая, приказав выпороть провинившуюся служанку, а Лео, всей душой желавшая защитить девушку… не посмела ничего сказать против. В итоге служанку избили до полусмерти, и Леонелла тайком передала ей остатки мази от рубцов, с грустью думая о том, что возможность выбраться за травами теперь предоставиться не скоро. Джен уехала, больше в свою хитрость Лео не хотела никого впутывать.
Леонелла не уставала поражаться себе. В кого она превратилась всего лишь за пару лет семейной жизни? В блеклую тень себя самой, той самой, что любила одинокие прогулки, книги, хотела помогать людям, вступалась за всех… И теперь боится всего, даже лишний раз поднять взгляд на своего мужа, зная, что даже за это можно оказаться в башне.
Как же плохо ей было с утра! Да ещё Абрэмо приспичило устроить бал по случаю представления ко двору новых фрейлин.
Леонелла мужественно терпела духоту, шум, гомон толпы народа, от которого страшно разболелась голова, а приступы тошноты всё накатывали и накатывали, и сдерживать себя было всё труднее. Больше всего сейчас хотелось бы оказаться в тихой, темной, прохладной спальне, закрыть глаза и забыться долгим сном. Но она не могла позволить себе такой роскоши и вынуждена была наблюдать, как уже давно нетрезвый Абрэмо бросает сальные взгляды на молоденьких девушек, разодетых в пух и прах, и с грустью думала: как же это все похоже на ярмарку невест. Словно король уже сейчас выбирает себе новую жену, а Лео уже не представляет для него ценности. По сравнению со своими предшественницами, Леонелла продержалась долго и, скорее всего, успела надоесть привыкшему к череде женщин рядом с собой Абрэмо.
С Матео, которого про себя Лео называла теперь только вторым именем — Райэль, они старались держаться друг от друга подальше, ограничиваясь лишь одинокими и полными тоски взглядами. Лео не знала, что происходит с этим мужчиной, не могла понять, что он думает и чувствует, но совершенно точно знала одно: всего лишь одно его касаение, и она точно сойдет с ума. Не могла забыть того поцелуя у конюшни, объятий и томных стонов. Но Матео больше не приближался к ней, старался даже не находиться с ней в одной комнате, и Лео страшно мучилась ревностью — о, да, теперь она могла себе в этом признаться, — когда служанки обхаживали менестреля и вешались ему на шею, а он благосклонно принимал их ухаживания.
Вот и сейчас Лео видела его, слышала его голос, наблюдала за тем, как он старался развлечь новеньких фрейлин и как они перешептывались, провожая заинтересованными взглядами широкоплечего, статного шута в дурацком колпаке и разноцветной одежде. Как он кланялся на обращения к нему, как улыбался, насколько ему позволяли приличия, и даже ни разу не взглянул в сторону своей королевы, которая мучилась дурнотой и ревностью одновременно.
— Чем вы так недовольны, Ваше Величество? — Леонелла вздрогнула и посмотрела на короля, который был уже хорошо навеселе. Веселье короля всегда заканчивалось для нее плачевно, если только он не хватит лишнего и не вырубится в своих покоях. А вот если нет… ей придется туго — король после пьянки никогда не рассчитывал силу, оставляя на обнаженной спине Леонеллы долго не заживающие рубцы от плетки. А ей так или иначе хотелось избежать такой участи.
— Мне очень весело, сир, — натянуто улыбнулась молодая королева, стараясь привнести в свой голос больше бодрого задора.
— А я вот думаю, вам чего-то не хватает, — самодовольно выпятил грудь Абрэмо. — Танцы вас не привлекли, может быть, вы хотите послушать балладу?
Леонелла бросила короткий взгляд на Матео и сразу же опустила глаза. Ей очень хотелось поддержки именно от него, как раньше, когда они могли свободнее общаться, но больше, чем признаться себе в этом, она до дрожи боялась выдать свои чувства королю.
— Нет, спасибо, все баллады, что у него в репертуаре, я уже слышала, — попыталась отбиться Леонелла. Последнее время ей было трудно слышать чарующий голос своего Райэля, ей казалось, что он поет только для неё, а его взгляды, что он иногда бросал в её сторону, давали надежду на взаимность, которую Лео не могла себе позволить. Она безумно боялась, что это кто-нибудь заметит, и в то же время не могла прожить и дня, чтобы не удостовериться, что Райэль рядом и всё так же предан.
— Бьюсь об заклад, что он сможет тебя удивить! Тито! — хлопнул в ладоши король, а Леонелла попыталась остановить грядущий коллапс:
— О, мой король, мне и правда очень весело, пусть шут развлекает гостей!
— Какой смысл устраивать праздник, если королева будет грустить на нём? Уверенен, наш Тито сможет нас удивить! Спой-ка нам что-нибудь совершенно новое!
— Её Величество права, у меня нет новых баллад, — тихо проговорил Матео, правильно истолковав умоляющий взгляд Леонеллы. Он низко поклонился и театрально развел руками.
— Вот уж чушь! — нахмурился король, который не терпел, когда что-то шло не так, как он сказал. — Я точно знаю, что ты умеешь сочинять на ходу, так что прекращай ломаться и пой для своей королевы, это приказ!
— Я спою, мой король, — спокойно ответил Матео, уже понимая, что ему не отвертеться. — Но душе невозможно приказать, и, боюсь, королева еще больше загрустит.
— Ну хорошо! — азартно выкрикнул Абрэмо, которому и самому становилось скучно. — Сумеешь тронуть сердце королевы своей балладой, получишь от неё поцелуй!
После этих слов в зале наступила такая тишина, что стало слышно, как в канделябрах потрескивают свечи. Леонелла старалась взять себя в руки и не отрыть рот от изумления — ситуация приняла совсем скверный оборот. Матео тоже был удивлён не меньше, насколько королева могла судить, и настороженно следил за её реакцией, но Леонелла только потупилась, пряча глаза от пристальных взглядов. Ну конечно, пришло время для демонстрации спектакля новым фрейлинам, а ослушаться короля никто не мог себе позволить. Даже королева.