Тринадцатый Койот

Триана Кристофер

ГЛАВА XXXV

ОН БЫЛ В ПОЛНОЙ ТЕМНОТЕ.

Бирн моргал, не видя никакой разницы, когда его глаза были открыты или закрыты. Его сердце затрепетало от страха, что он ослеп. Его разум пытался отделить сон, из которого он только что вышел, от реальности, которую он знал.

Гленн, подумал он.

Его старый брат был над ним, разрывая его на части.

Я умер?

Когда он пошевелился, то почувствовал под собой подстилку. Он попытался встать, но боль обхватила

его ногу, и он вскрикнул, схватившись за одеяло, чтобы не вырваться из тяжелых рек агонии. Он упал обратно на кровать, каждая косточка болела, мышцы были сырыми, пот кипел на его плоти.

"Алло?" - позвал он. "Есть кто-нибудь?"

Он услышал шаги и подумал, не совершил ли он большую ошибку, открыв свой глупый рот. Что если Койоты схватили его и держат здесь для пыток? Возможно, они ждут, когда он выйдет из комы, чтобы съесть его живьем и заставить его извиваться между их зубами, визжа, как боров. Хайрам содомировал бы его, чтобы доказать свою правоту, вырвал бы его печень и высосал ее, как проклятые соты. Гленн сожрал бы его еще бьющееся сердце и использовал бы его череп в качестве отхожего места.

Ему удалось сесть, когда дверь открылась, и мягкий свет фонаря высветил человека в одних трусах. Это был Генри Рассел.

"Вы очнулись", - сказал маршал. "Слава Богу, вы живы".

"На мгновение я не был в этом уверен". Он моргнул и оглядел комнату. "Где мы находимся?"

"У меня дома".

"Господи, я поранил... ногу... "

Рассел подошел к кровати, держа в руке стеклянную бутылку, наполненную фиолетовой жидкостью. Он сел рядом с Бирном, налил немного жидкости в ложку и подал ему. Лицо Бирна побагровело.

"Господи, Генри. Это на вкус как запах скунса. Что это, черт возьми, такое?"

"Лауданум. На вкус ужасен, но на время заглушает боль. Нам пришлось вправить тебе ногу".

Рассел откинул одеяло и, увидев распухшую, обесцвеченную ногу, Бирн поморщился и отвел взгляд.

"Сукин сын", - сказал он.

"Это плохо. Я надеюсь, что с учетом того, что ты волк и все такое, ты заживешь быстрее, чем большинство. Если нет, возможно, нам придется отрезать эту ногу".

"Сукин сын!" Он хлопнул кулаками по кровати. "Что, черт возьми, там произошло? Последнее, что я помню, Гленн убивал меня. Но потом... " Память начала возвращаться, продираясь сквозь мысленный туман. "Там был какой-то другой оборотень... которого я не узнал... он... он спас мне жизнь".

Рассел кивнул. "Да."

"Это была Сетимика? Он больше похож на оборотня, чем на медведя, но я могу ошибаться."

"Нет. Это был я".

Бирн поднял голову и почувствовал первое щекочущее действие лауданума.

" Ты?" - спросил он. "Ты волк?"

"Я был им на мгновение. Сетимика сняла скальп с одного из тех парней и отдал его мне в качестве чертовой шляпы".

Бирн рассмеялся, и хотя ему было больно это делать, он не мог остановиться.

"Полегче", - сказал маршал. "Тебе нужен отдых".

"Хотел бы я посмотреть на тебя в таком наряде!"

Теперь смеялся Рассел. "Я же просил тебя заткнуться".

"Спасибо, Генри. Спасибо, что спас мне жизнь. Я твой должник."

"Если хочешь отблагодарить меня, то просто выздоравливай. У нас много этих ублюдков. Заставили их пока отступить из города, но они далеко не все еще вылизаны. Ты нужен мне, Бирн. Ты знаешь Гленна. Ты понимаешь, чего он хочет".

***

Рассел

вышел из дома на рассвете и отправился в город, одетый в свой самый респектабельный костюм. Он надеялся, что чистый и официальный вид подчеркнет, что он человек, а не чудовище. Была сильная метель. Не многие смогли бы увидеть его превращение, только те, кто находился в зданиях, расположенных ближе всего к месту действия. Но достаточно было одного человека, чтобы сплетни распространились как лесной пожар, - такого человека, как любопытная старушка Джойс Аберкромби. В ее доме было достаточно людей, которые наблюдали битву вблизи. Это действительно была небылица, но суеверные жители Хоупс-Хилла могли просто проглотить ее. В конце концов, это была правда.

Сначала он заглянул в пансион. Солнце уже взошло, и за окнами было заметно движение. Он надеялся, что на его стук ответят Грейс или Делия, но, конечно же, его встретила сама Аберкромби, ее пристальный взгляд бросился на него, как цирковые ножи.

"Я пришел проведать Джейка Довера", - сказал он.

"Я думаю, он еще спит".

"Я бы хотел проведать его в любом случае".

Хозяйка надулась. "Хорошо, я попрошу мисс Коулин посмотреть за ним, и она даст вам отчет".

Она начала закрывать дверь перед его носом, и Рассел уперся носком ботинка в косяк. Он осторожно толкнул дверь и снова открыл ее.

"Мэм, я городской маршал, а Джейк Довер - мой заместитель. Я ожидаю видеть его, когда захочу".

Аберкромби перекрестилась для драматического эффекта, ее крючковатый нос напоминал колдовство, которого он никогда не видел.

"Мистер Рассел, я не потерплю в своем здании такого существа, как вы! Это благочестивый дом, и он будет оставаться таковым, пока я здесь, чтобы поддерживать его".

Он скрестил руки. "Ваши оскорбления неуместны, а ваши опасения беспочвенны. Я не зверь, я человек".

"Я видела, как вы превратились в..."

" Вы видели лишь иллюзию".

У нее отвисла челюсть. "Прошу прощения! Я знаю, что я видела".

"Подумайте здраво, мисс Аберкромби. Если бы я действительно был оборотнем, зачем бы я сражался с другими и прогонял их из города?".

Хозяйка поднесла руку к подбородку и посмотрела в пол.

"То, что вы видели, было просто их уловкой", - сказал Рассел. "Иллюзия, придуманная дьяволом, чтобы подставить хороших людей. Если вы мне не верите, сходите в часовню и попросите сестру Мэйбл и преподобного Блэквелла объяснить вам все начистоту. Если, конечно, вы не считаете их тоже лжецами".

Аберкромби побледнела. "Боже правый, сэр! Я бы никогда не усомнилась в словах преподобного. Он говорит от имени нашего Господа и Спасителя".

"Тогда прошу вас отойти в сторону, уверяю вас, он поручится за меня".

Она отошла с его пути.

Когда Рассел дошел до комнаты Довера, Грейс Коулин уже была там, сидя у кровати помощника шерифа. Она повернулась, когда он вошел, и сказала Расселу два слова, чтобы Довер не услышал.

Он умирает.

Рассел подошел к кровати, и когда он увидел Довера, его дыхание замерло в груди. Молодой помощник шерифа выглядел стариком. Он исхудал от истощения. Его кожа была испещрена морщинами, мышечная масса исчезла, оставив лишь желтушный, скелетный каркас. Его волосы выпали, череп был испещрен пятнами от печени, глаза были белыми от катаракты, как у старой собаки. Когда он заговорил, один из его верхних зубов выпал.