Тринадцатый Койот
Шрифт:
Стоя в свете луны, она начала дрожать сильнее, неконтролируемая судорога, и ее желудок снова сжался, поэтому она пошла к пианино, чтобы сесть. Вдали от окна ее скрывала тень, и конвульсии снова перешли в легкую дрожь. Она просто сидела и дышала, пытаясь отбросить свои подозрения. Когда голод стал слишком сильным, она пошла на кухню и съела остатки ужина, питаясь только мясом.
Успокоенная, она вернулась в постель, но не смогла сомкнуть глаз.
***
Подъем на холм, казалось, занял целую вечность. Пони гробовщика был старым и двигался как в патоке. Даже когда Уэб швырнул в него пустой бутылкой, ударив пони по голове, он все равно не ускорил шаг. Снег на земле казался ему страшным, каждый его шаг был осторожным, словно он переходил по шаткому мостику из досок и веревок. Идти пешком было бы быстрее, но он не мог сам тянуть телегу и не собирался оставлять гроб Джаспера позади.
Они шли по тонкой тропе через глухомань, Верн направлял их глубже за кустарник, чтобы их не заметили. Гробовщик был очень бледен. Его кожа была почти прозрачной, а из-за разорванной рубашки Уэб мог видеть его скелет, почерневшие легкие и разбухшие кишки. Лицо Верна было маской смерти, настолько нездоровой, что это обеспокоило даже Уэба.
"Ты похож на собачье дерьмо, побелевшее на солнце", - сказал он.
Верн улыбнулся на это, бредя от болезни. В его волосах и бровях собрались хлопья.
"Тебе холодно?" спросил Уэб.
Верн захихикал. "Я умираю!"
Уэб остановил пони. Он медленно поднялся, ягодица болела от попавшей в нее пули. Он забрался на телегу. Открыв гроб Джаспера, он поднял хрупкие останки и начал снимать с мертвеца пиджак. Труп был настолько увядшим, что он опасался, как бы ему не отломили руку у плеча, но Джаспер был крупнокостным и легко не сломался. Уэбу удалось освободить пиджак, и он надел его на Верна, скорее для того, чтобы не смотреть на его гниющие внутренности, чем для чего-то еще.
"Нам надо куда-нибудь забраться", - сказал Уэб. "В такую погоду мы погибнем".
"Мы должны посетить ферму О'Коннера... или то, что от нее осталось".
Уэб сомневался, что у него сейчас хватит сил убить целую семью. "Сколько их там?"
"Не волнуйся. Они уже ушли в погибель".
"Значит, мертвы? Все?"
"Мертвы, как Уильям Генри Гаррисон".
Уэб нахмурил брови. "Пожалуй, я поверю тебе на слово. Я не знаю его ни с какой стороны".
"Уэбстер, он был президентом нашей великой страны целый месяц".
"Да мне плевать! Где эта вонючая ферма? Я сейчас отморожу свою шкуру!".
Верн посоветовал ему идти по уменьшающейся тропе, и они поехали вдоль ручья, покрытого льдом. Лунный свет создавал длинные тени от сучьев мертвых деревьев, то и дело пугая Уэба, заставляя его думать, что за ними следят, что их преследует одержимый. Но никто не появлялся. Тропа уступила место более крупной дороге, и пони с трудом тащил их вверх, изнемогая от постоянного движения.
"Давай же, маленькая сучка!"
Прошло добрых полчаса, прежде чем они наткнулись на ферму О'Коннеров, и когда Уэб увидел обломки дома, он снял шляпу и ударил ею Верна.
"Ты мог бы сказать мне, что здесь не осталось ни одного дома!"
"Я думал, это подразумевалось, когда я сказал, что они все мертвы".
"Мне следовало бы отрезать твою проклятую дурацкую голову, как и все остальные твои части".
Верн насмехался. "Вряд ли это угроза в данный момент".
"Черт".
Уэб натянул поводья, его лицо просветлело, когда в лунном свете показался силуэт сарая. Он прокричал.
"Наконец-то, немного удачи!"
Они пробирались сквозь жалкие кукурузные стебли, мимо остатков дома, и когда они подъехали к амбару, Уэб остановил пони. Ветер и снег не утихали, и он вздохнул с облегчением от этого обещания укрытия, пусть и хлипкого. Он медленно подошел к сараю, желая осмотреть его, прежде чем вести пони и повозку внутрь. В этом заброшенном месте могли обитать самые разные твари, и не все из них были бы дружелюбными. Меньше всего ему хотелось, чтобы пони покалечили волки или медведи, или чтобы он сам заразился бешенством. Это был бы просто идеальный финал для этого супа из дерьма. Услышав в стойле какое-то шарканье, он достал свою винтовку и взвел курок. В тени фыркнула лошадь.
Зачем кому-то оставлять лошадь? Черт, даже если бы она была хромой, ее можно было бы хорошо съесть.
Ему показалось, что он что-то почувствовал - волка, или ищейку, или...
Уэб опустил оружие и шагнул в темноту, не видя, как на него надвигается кулак, пока не стало слишком поздно. Нос Уэба хрустнул, и он упал назад, а когда попытался поймать себя, оружие вылетело у него из рук. Приземлившись на снег, он встал на колени как раз в тот момент, когда теневая фигура снова налетела на него, ударив ногой в лицо. Когда человек подошел ближе, Уэб увидел, что его глаза светятся красным.
"Ты, желтое брюхо!" - сказал человек.
Уэб узнал голос. Несмотря на побои, его страх начал рассеиваться.
"Босс?" сказал Веб, улыбаясь кровью. " Боже, да я у тебя в руках! Это я, Уэб!"
Еще один удар сапогом по голове. Уэб упал на землю.
Гленн зарычал. "Я знаю, кто ты, придурок! Ты желторотый сукин сын с мозгами плодовой мухи!" Он снова набросился на него, и Уэб отпрыгнул назад, как краб. "Куда, черт возьми, ты исчез?"
"Я был весь изранен, босс. Пришлось укрыться".
"Мы все были ранены, но ты единственный, кто ушел из боя!"
"У меня была стрела в руке!" Он указал на хвост стрелы, все еще остававшийся в его предплечье. "А с этой пулей в моей заднице я едва мог ходить".
"Нескольких пуль в заднице вряд ли достаточно, чтобы одолеть настоящего волколака."
Уэб застонал. "Но, босс, я уже не так молод, как раньше. Я уже не так хорошо восстанавливаюсь".
Из двора появилась еще одна тень.
"Может, стоит проявить к нему милосердие, босс", - сказал Хайрам. "Не похоже, что у нас осталось много людей. Наша стая поредела".