Тринадцатый свиток. Том 2
Шрифт:
– Я спросил его о геенне огненной, как там может быть плач и скрежет зубовный, если у души нету зубов?! А он меня выставил вон из школы. Тут я и сбежал из дома от папаши, который бы выдрал меня, как сидорову козу. Очень мне хотелось на море плавать. Юнгой напросился на корабль торговый, а потом и матросом стал. А там и революция подоспела, и «кто был ничем, тот стал всем!» – верно говорю, барышня?
– Да вы, как были простым матросом, так и остались, – улыбнулась я.
Ему почудилась насмешка в моих словах.
– Ну, не скажите! Вы барышня не знаете, какие у
– Ты что несёшь, урод?! – внезапно раздался звенящий сталью голос Комиссарши.
Мы оба испуганно оглянулись. Она вошла неслышно и теперь стояла, уперев руки в бока в дверях кухни, перекрыв путь к отступлению.
– Да, я думал, что… вы же должны были… – залепетал Тощий, вскакивая, и чуть ли не кланяясь. Его лицо стало пунцовым.
– Должна была! Но теперь вижу, что должна буду сделать кое-что другое! – рявкнула Комиссарша и её рука потянулась к маузеру, висящему на боку.
Я не знала, что делать и быстро отскочила в угол, между окном и печкой. Тощий попятился и стал прямо передо мной, так что я ничего не видела. Всё произошло очень быстро. Грянул выстрел, и тело Тощего сильно вздрогнуло и осело. Я же, прижатая им к подоконнику, пытаясь задержать его падение, упала вместе с ним на пол.
– Ты что натворила! – услышала я крик, и краем глаза увидела, как в кухню ворвался Крысообразный. – Ты же их убила!!! – я почувствовала, как кто-то оттаскивает от меня тело матроса.
– Да не гоношись ты, – в голосе Комиссарши послышалась усмешка, – ничего с твоей примадонной не случилось, её Тощий свалил. Не думала я, что он такой слабый на расправу.
Я почувствовала, как меня ставят на ноги и одергивают моё платье. Крысообразный отряхивал с меня землю со свалившегося с подоконника горшка со столетником. Взглянув на Тощего, я не обнаружила никаких следов крови. Похоже, он был в глубоком обмороке.
– Скажи своему Тощему, что ещё одно слово, и я пристрелю его, как бешеную собаку. Если не умеет держать язык за зубами, то останется без того и без другого! – Она вышла из кухни и стала развешивать шинель в прихожей. На улице стало немного теплее и «государственные люди» сменили тулупы на шинели. Крысообразный вышел за ней.
Трясущимися руками, я стала похлопывать Тощего по щекам, чтобы он пришёл в себя, но он не приходил. Тут в поле зрения появилась полная рука Комиссарши, выплеснувшая ему в лицо остатки холодного чая, и его глаза сразу открылись.
– Вставай, симулянт! И вон отсюда, пока я тебя и впрямь не пристрелила!
Тощий бодро поднялся, и, отирая рукавом с лица сладкий чай, поспешил в прихожую. Комиссарша подозрительно посмотрела на меня.
– С
– Вкусно-то, как пахнет! Вы у нас на все руки мастерица! – стал хвалить меня Крысообразный.
Я отвернулась от греха подальше и стала наполнять фарфоровые тарелки едой. Комиссарша безумно любила фарфор и серебряные столовые приборы. Да уж, действительно – королева…
Этот инцидент приоткрыл мне завесу над деятельностью Комиссарши и Крысообразного, и их команды. Они экспроприировали в пользу Советского государства ценности, действуя сообразно данным им полномочиям, и не могли удержаться, чтобы не отделить от золотой реки и для себя ручеёк. Видимо со временем аппетиты росли, а методы по изъятию ценностей становились всё более жестокими, напоминая узаконенное грабительство и убийство. Вот о чём мне проболтался Тощий, а Комиссарша это услышала.
Моя дальнейшая судьба представлялась мне теперь всё более зыбкой. И я решила покинуть моих опасных соседей, чтобы сохранить свою жизнь. Я не знала, куда я пойду, но верила, что смогу хоть как-то устроиться. Ах, если бы было возможно протянуть ещё, хотя бы месяц, пока не потеплеет на улице!
Но моим мечтам не суждено было сбыться, ибо развязка наступила гораздо быстрее.
На следующий день, я спустилась к чёрту в кочегарку. Я не могла покинуть квартиру из-за того, что у Крысообразного сегодня был день рождения, и нам с мамашей Богини предстояло приготовить к вечеру множество еды. Ожидались гости.
Но у меня был слепок ключа, который буквально жёг мне пальцы. Мне необходимо было сделать копию и успеть забрать свой свиток до того, как разразится гроза. А то, что это вскоре произойдёт, я не сомневалась, чувствуя это всеми «фибрами души». Единственным человеком, который мне показался сведущим в изготовлении ключей, был кочегар. Поэтому я отправилась к нему.
Чёрт сидел, меланхолично уставившись в открытое окошко топки, и по своему обыкновению разговаривал сам с собой.
– Они приходят и уходят, когда им надо, но всегда идут своим путём, который выбирают из-за червивого сердца, которое ведёт их. Оно было таким и будет таким, но таким не было. Это трагедия, что придётся ждать избавителя. Но для избавителей не существует времени, и они не спешат, поэтому эти яблоки могут успеть сгнить, не сохранив даже части себя. И это жизнь…несправедливая конечно, но справедливая!
– Извините, можно я прерву на минутку ваши высокие рассуждения? – сказала я, деликатно покашляв.
Чёрт уставился на меня непонимающим взором, как будто я свалилась с неба.
– Вот, душа пришла просить ворота от рая! – пробормотал он, а потом обыденным тоном спросил, – чем могу служить?
Я достала из кармана оттиск ключа на воске.
– Мне необходима копия, вы наверняка знаете кого-то, что сможет изготовить? Я – заплачу, но сделать нужно очень быстро!
– Я и так знаю, что быстро надо, а вот мне бы водочки раздобыли барышня, а то я давненько жар изнутри не испытывал, всё как-то больше снаружи.