Тринадцатый свиток. Том 2
Шрифт:
Значит, меня ждали большие неприятности, потому что у меня документов как раз и не было. Но оказалось, что не только у меня одной. Двое мужчин, которых тоже взяли на вокзале, стали тихо переговариваться.
– Ты запомнил, как отсюда выходить? – спросил крепыш в драповой куртке, второго – бледного, со впалой грудью.
– Угу… Чёрт и дернула нас нелёгкая притащиться на вокзал. Документы же ещё не готовы!
– Да, влипли! Что будем делать? – крепыш плюнул через решётку.
– Когти рвать, что ещё? Нам нельзя тут оставаться, всё дело завалим.
– Тише
– Понял! Ты только смотри, если вдруг разминёмся или меня схватят, то документы у китайца сам заберёшь. Ты глянь, какую харю наел на казённых харчах! – сказал крепыш с ненавистью, глядя на толстобрюхого охранника, который лениво почёсывал надутую, как подушка щёку.
– Тихо, а то услышит ещё и получишь по морде, тут и дёрнуться негде, – предупредил его бледный.
Как же меня подмывало спросить про китайца, который делает документы! Но я побоялась, что меня посчитают за провокаторшу и прирежут прямо здесь. Поэтому, я только навострила уши в их сторону, надеясь услышать какие-нибудь подробности про таинственного китайца.
Я прикинулась дремлющей, и мои соседи заговорили чуть свободнее.
– А давай попросимся по малой нужде, а там и…
– Сомневаюсь, что выпустят. Скажут, терпи, раз нужда!
– Я всё же попробую, только ты мне скажи, как к китайцу лучше, через мост, или в обход, вокруг театра?
– Через мост ближе будет. Ну, давай, приготовились!
– Эй, товарищ матрос, нам бы по нужде малой выйти!
– Да! И нам надо тоже!
– И мне!
– Выпусти матросик! – подхватили несколько голосов.
Охранник подошёл и ответил, равнодушно глядя на стоящих уже час на ногах людей:
– А не было приказа выпускать. Вот будет приказ, так и поведут, – и отвернулся.
– Вот шлюхин сын! – крепыш опять плюнул в сторону матроса, которому было всё равно, кто и что скажет, если это не его прямой начальник.
В этот момент раздались звуки голосов и в конце коридора появились матросы, ведущие ещё несколько человек, которые были крепко избиты. Куда ещё они собирались поместить их?! Тут уже не было места даже для одного человека! Но, однако, дверь открылась, и конвойные с размаху забросили внутрь клетки этих окровавленных людей. Я видела, как крепыш быстро и вопросительно взглянул на бледного, но тот покачал головой. Дверь захлопнулась, и я снова оказалась прижатой к решётчатой двери. Мой саквояж болтался под ногами, и соседи злобно пинали его. Патрульные, поправляя портупеи и бескозырки, снова ушли.
– Люди, помогите! – раздался рядом со мной слабый голос. – Я ранен…
Повернув голову, я увидела взъерошенного человека, у которого из рассеченного лба текла кровь, заливая глаза.
– Эй, охрана, здесь человеку кровь надо остановить! – крикнул кто-то.
– Да пошли вы! – ответил тот, – не подохнет!
Я вспомнила, что у меня был в кармане жакета носовой платок и с трудом развернувшись, стала расстёгивать пальто,
Передав платок раненому, я повернулась к моим соседям.
– У меня к вам деловое предложение, – сказала я шепотом.
– Не смеши бабуся, какие у нас могут быть с тобой дела? – хмыкнул крепыш.
– Что за предложение? – тихо поинтересовался бледный. И ткнул друга в бок, чтобы вёл себя тише.
– Вы мне говорите адрес человека, который делает документы, а я вас выпускаю отсюда.
– Каким образом? – бледный был сообразительный человек и сразу понял, что для шуток тут не место.
– Я открою дверь. Но мне нужно сделать документы, поэтому скажите адрес китайца.
– Ты смотри, бабуся не дремала! – усмехнулся крепыш, – только знай, бабка, если заложишь, из-под земли достанем!
– Ладно, слушай. Пойдёшь через деревянный мост к Апраксину двору и там найдёшь лавку китайца. У него…
– Синий дракон на вывеске?
– Точно, откуда ты знаешь?
– Я бывала у него, но не знала, что там можно документы делать.
– Передашь ему «от штамповщика привет», только так он станет с тобой о деле разговаривать. Ну, давай теперь, открывай, что ли! – и крепыш подтолкнул меня ближе к замку.
Я подождала, когда охранник повернёт и пройдёт мимо двери, и вытащив руку с чёртовым ключом, всунула его в замочную скважину.
– Тише, придержи дверь, чтобы не гремела, – сказала я крепышу.
Ключ повернулся несколько раз и дверь внезапно открылась. Мои соседи вырвались из камеры, как бешеные и побежали вдоль по коридору, ошеломив охранников. Остальные, помедлив несколько секунд, рванули за ними вслед, включая раненных.
Я же замешкалась, потому что ключ застрял в замочной скважине, и мне пришлось закрыть дверь, чтобы достать его. Подобрав саквояж, я увидела, что охранники валялись на полу, видимо оглушённые, а вдали коридора хромал какой-то отставший раненый. Догнав его, я увидела, что это был тот, которому я давала свой платок. Он едва плёлся, и был в полуобморочном состоянии, но стремление к свободе толкало его вперёд. Мы вместе вышли на лестничную клетку. Всё произошло так внезапно, что охранники не успели поднять тревогу. Я двинулась вниз по лестнице, поглядывая на беднягу, который вцепившись в перила, полз вниз, как черепаха.
Тут внизу раздался шум и крики, затрещали выстрелы. Выглянув в пролёт, я увидела, что часть людей наткнулась на возвращающийся патруль. Все бросились врассыпную. Матросы подняли беспорядочную пальбу. С двух сторон к ним на помощь уже подбегали солдаты. Я остановилась. Спускаться вниз было самоубийственно. Значит надо идти по лестнице вверх. Раненый с бессмысленным взором продолжал спускаться вниз. Поравнявшись с ним, я подхватила его под руку, и развернув его потащила за собой наверх. Зачем я делала это, даже не понимаю. Раненый был обузой. Тащить его было неудобно, и саквояж мешал.