Тринадцатый свиток. Том 2

То Данимира

– Погодите, возьмите пирожков на дорогу! – и мамаша пошла за ними на свою крохотную кухоньку. Как она сейчас, без тех продуктов, которые перепадали ей и кошке со стола Комиссарши?

Я стояла на лестнице и смотрела вниз, в пролёт и внезапно мне в голову пришла озорная мысль.

Мамаша Богини вынесла мне несколько пирожков с картошкой. Мы распрощались и она, извинившись ещё тысячу раз, закрыла за мной дверь.

Чёртов ключ сработал снова без проблем. Я вошла в бывшую свою квартиру и обнаружила там полный беспорядок. Комиссарше было некогда убираться, а прислугу она не хотела заводить, чтобы не было чужих ушей и глаз. Я прошла в свою комнату. Там всё оставалось так, как и было в момент моего бегства. Я поправила платок и

съехавший парик. Первый раз в жизни я сознательно рисковала, чтобы снова получить это ощущение хождения по острию. Раньше мне было достаточно охоты за зеркалами, но теперь, когда она прекращена, я получила непередаваемое чувство, как какая-нибудь наглая мышь, разгуливающая перед носом у спящего кота. Комиссарша могла прийти домой в любую минуту.

У меня оставался ещё один маленький саквояж и несколько вещей, которые я прихватила сейчас с собой. Не могла же я всю жизнь ходить в облике старухи! Спальня была уже не заперта, и я полюбовалась на дело своих рук. Трюмо без среднего зеркала. Потом увидела на полу брошенные Комиссаршей туфли на высоком каблуке и не смогла сдержаться, чтобы не сломать один из них.

Затем я пошла на кухню и обнаружила кучу съестных припасов и несколько бутылок водки. Одну из них я положила в свой саквояж. Прихватив кольцо колбасы и баночку консервов, а также несколько кусочков хлеба, я вышла, наконец, из злополучной квартиры, теперь уже навсегда закрыв за собой дверь.

На улице продолжался снегопад. Но было уже не так холодно, снег таял на тротуарах и превращался в жидкую кашу. Я ощутила все преимущества моего маскарада. Никому до меня не было дела. Ну, идёт себе сгорбленная старушенция с саквояжем, в котором наверняка куча ненужного хлама. И пусть себе идёт дальше. Вот я и шла. И пришла я на железнодорожную станцию. Для себя я уже решила непременно уехать в Германию, разыскать родителей, и зажить, наконец, спокойной жизнью. Но для начала необходимо было купить билет. А ещё мне были нужны документы, которые остались в доме мадам Безе. Но пока, надо хотя бы узнать цену на проезд и когда отправляется поезд.

Как я была наивна, предполагая, что поезда ходят, как и раньше, по расписанию. На вокзале обреталось множество народа, правда они не собирались ехать так далеко, как собиралась я. Похоже, что некоторые люди даже жили на вокзале, они расположились по углам и возле стен, устроив импровизированные ложа. Добыть информацию о поезде, идущем из Петрограда в Германию, мне стоило огромного труда. Никто ничего не знал и посылали меня, то в один, то в другой конец вокзала, и так по кругу. Потом оказалось, что поезда формируются раз в две недели и билеты продаются только при предъявлении специального удостоверения, заверенного в комиссариате, паспорта и заграничного паспорта. И взамен билета надо было сдать продовольственную карточку.

Ближайший поезд уходит через 6 дней и идёт только до Варшавы. А оттуда надо будет пересаживаться на специальный состав до Берлина. Когда будет следующий поезд, было неизвестно, может быть через две недели, а может быть даже через месяц. На вопрос, где достать удостоверение, служащий вокзала, одетый в форменную тужурку, в которую я вцепилась, чтобы он не сбежал, только пожал плечами, и сняв фуражку, отёр пот со лба.

Паспорт и карточка остались у мадам Безе, заграничного паспорта у меня не было, удостоверение получать пришлось бы в моем районном комиссариате, куда я боялась показываться, потому что Комиссарша моментально схватила бы меня. Итак, передо мной стояла практически неразрешимая задача: забрать свои документы, сделать заграничный паспорт, добыть удостоверение и заверить его в комиссариате. И при этом не попасться.

Мне негде было жить, и не на что. Но я твёрдо решила, что сделаю всё возможное и уеду на этом поезде. Пока мне надо было оставаться на вокзале и осмотреться, подумать, с чего начать.

Увидев пустое местечко возле стены, я поставила свой саквояж и села на него.

Сначала перед моими глазами хаотично мелькали сценки из жизни вокзала, потом всё стало складываться в определённую картину, и я поняла, что вокзал – это своеобразное государство. Здесь был всемогущий начальник, за которым все охотились, были личности, которые знали всё и обо всём, воры и попрошайки, какие-то продавцы и менялы, и бандиты, зорко следившие за всеми пришедшими на вокзал потенциальными жертвами. Не дай Бог появиться в хорошей добротной одежде, с дорогим чемоданом. Но время от времени в помещение входили патрули и прочёсывали это живое море людей, выхватывая того или иного мужчину или женщину, чтобы выяснить личность и оставить в покое или забрать с собой. Это мне не понравилось. Патруль мог так добраться и до меня. Документов у меня не было. Поэтому я решила, что лучше всего покинуть тёплое здание вокзала и опять отправиться в моё странствие по Петрограду.

Подняв саквояж, я медленно побрела к выходу, раздумывая на ходу, куда бы направить свой путь. Только я взялась за длинную ручку, чтобы открыть дверь, как она сама распахнулась мне навстречу и на пороге появились четверо матросов с повязками патруля на рукавах. Я застыла на месте. Один из матросов грубо отстранил меня в сторону, чтобы пройти, но другой, молодой парень с чёрным чубом, прикрывающим шрам над бровью, произнёс:

– Чего бабка уставилась? Документы давай на проверку!

Я стала лихорадочно шарить по карманам, потом сделала испуганное лицо, что мне далось достаточно легко в моём положении, и запричитала:

– Ой, нету, нету моих документов, украли! Ой, что же будет!

– Да не кричи ты так, не ты первая, у кого документы украли! Но пройти тебе бабуся с нами придётся, чтобы определить твою личность. – Чёрный, последи-ка за ней, а мы пока тут слева пошерстим, что-то мне вот те рожи больно не нравятся!

– Есть! – ответил Чёрный, и схватив меня за рукав оттащил в сторону. Наверно он был новенький и очень хотел выслужиться перед командиром. – Попалась старая, вот теперь-то мы тебя на чистую воду и выведем! – сказал он мне, сурово сдвинув брови.

– Да что же такое делается! Ограбили, да ещё и запугивают! – я пошла ва-банк, призвав на помощь все мои актёрские способности.

– Ладно-ладно бабка, не ори, не я тебя грабил, – сказал он примирительно.

Через некоторое время патрульные привели с собой человек восемь, разного люда. Кто молчал, кто возмущался, двое спокойно грызли семечки, сплёвывая под ноги. Меня втолкнули в эту компанию, и повели всех под конвоем с ружьями наперевес, как преступников, по улице.

Приведя всех в здание, которое раньше, при царе, занимал какой-то торговый департамент, нас провели по длинному коридору на второй этаж и втолкнули в зарешеченное помещение, в котором уже находилось около двадцати человек. Там не то что не было скамьи, чтобы присесть, но даже негде было повернуться. Всех буквально запихали, как сельдь в бочку, в эту маленькую каморку, и я оказалась прижатой к решётчатой двери. Конвоиры, посмеиваясь над «зоопарком», как они окрестили помещение и всех находящихся здесь, пообещали, что скоро со всеми разберутся. «Кого в расход, кого под зад, кого с почестями и оркестром домой!»

Народ галдел возмущенно, кто-то требовал воды, кто-то крыл всех матом. Матросы сначала присели на стулья, стоящие вдоль стены коридора, но их срочно вызвали на вокзал, где началась драка со стрельбой. Когда топот их ног стих вдали, появились двое бугаевидных охранников. Они стали прохаживаться по коридору, изредка поглядывая на стоящих, почти вплотную друг к другу людей. Охранники уже привыкли к «зоопарку» и его ежедневно сменяющимся обитателям.

Через некоторое время все поутихли и то там, то тут начали завязываться знакомства и разговоры. Кое-кто попадал сюда и раньше. Они говорили о том, что если у тебя документы в порядке, то проверят и отпустят. А если нет, то ждут большие неприятности.