Тринадцатый

Смирнова Светлана

Из кармана вместе с пачкой сигарет выпал клочок бумаги. Ваня успел наступить на неё ботинком, пока ветер не подхватил лёгкий листочек в свой вихрь. Он осторожно поднял листок. Стоило ему развернуть листик и прочитать текст, написанный аккуратным дамским почерком, как он сразу же, выкинул прикуренную сигарету.

Перечитав записку три раза, Иванушка поднял взгляд на освещённые окна родной квартиры. С одной стороны — жена, маленький сынишка и скандал. С другой стороны — приглашение, обещание и измена.

Рука без перчатки, державшая записку, стала мёрзнуть. Следовало принимать решение.

И, тут,

Ваня вспомнил, как над ним засмеялась Алёнушка во время кормления сына. Ваня ни как не мог понять, что такого смешного он спросил. — Алён, а кто его научил сосать соску? — Только и спросил-то он.

— Что? — не поняла вопроса жена.

— Ну, кто Борьку научил сосать грудь? Откуда он знает, что надо именно сосать грудь, что бы получить еду?

Как она смеялась! До слез. Даже сына перестала кормить. Ему стало не приятно, стыдно за её смех, и он ушёл из комнаты. Потом, она, конечно, поняла свою ошибку, и извинилась перед ним. Спокойным ласковым голосом, совсем, как душевно больному, объяснила, что это врождённый рефлекс. Разве, нельзя было сразу это сделать? И, вчера, опять обидела. Смеялась, когда он предложил у Борьки ногти не стричь ножницами, а обкусать. Он то, боялся поранить малыша. Как не верти, а получается, что она его постоянно обижает, и принижает отцовский Ванин авторитет. А, это обидно. — Почему бы, ему не ответить ей тем же? Могу? Как пить дать — могу! — Решил Иван, и снова прочитал адрес. — Нет, всё — таки не осмотрительно поступила Наталья. Надо ей будет высказать. А, вдруг бы, Алёнка в карман, зачем ни будь, полезла? Или я, доставая сигареты, выронил. Надо высказать Наташке за её не осмотрительность. Ведь я даже ни сном, ни духом не знал о записке. Пойду, отругаю её за такое поведение. — Нашёл он предлог, что бы принять приглашение.

Прочитав, на всякий случай, ещё раз адрес, указанный в записке, он разорвал листок на мелкие кусочки, и пустил их по ветру.

Тринадцатый вылетел из дома в тот самый момент, когда отец рвал листочек бумаги. Дождавшись, когда Ваня выкинет клочки, и зашагает к автобусной остановке, Тринадцатый мантией собрал клочки в положенный ряд. На листке высветился текст: «Ванечка, я всегда буду видеть вас у себя в гостях. Мою дружескую поддержку и чашечку крепкого ароматного кофе обещаю в любое время дня и ночи». Далее шёл адрес, и подпись Наталья.

Вокруг мантии Тринадцатого начали собираться гроздья гнева. Не хватало ему неприятностей там наверху, так ещё и, на земле люди вели себя ужасно мерзко. Конечно, Тринадцатый понимал, что от такого «репейника», как его отец всего можно ожидать, но что бы измены? Нет, в это Тринадцатый не поверил бы ни когда, хоть убеждай его хоть вся Небесная канцелярия.

Стряхнув с себя приличную гроздь Гнева, он полетел вслед за отцом. Никогда Тринадцатый не позволит отцу оскорбить его Алёнушку.

Иванушка

На автобусной остановке Ваня снова достал пачку сигарет. Голод с каждой минутой всё сильнее и сильнее напоминал о себе. Автобус не подходил.

«Может, повернуть домой». — Мелькнуло у Ивана в голове. — «Опять ведь будет плакать. А, для Борьки это плохо. И, Борька всю ночь кукситься начнёт».

Иван понимал, что поступает не правильно, но маленькое, совсем невидимое пятнышко гордости не позволяло

ему, сделать так, как подсказывала совесть.

Он вгляделся в светящиеся окна домов — везде тепло и уют. Все уже приятно отужинали, и занялись обычными домашними делами. А, он как бездомный пёс мёрзнет на автобусной остановке.

Вдруг, его взгляд упал на яркую вывеску кафе. Призывно мигая кафе «Мечта», звало к себе в уютный зал. Иван обшарил карманы. Наличности хватало, что бы посетить кафе. Взглянув ещё раз, не появился ли из-за поворота автобус, и, удостоверившись, что автобуса нет, Иванушка направился в кафе.

Кафе с обольстительным названием, оказалось обычным «пьяным» местом. Единственное, чем оно отличалось от кафе низшего пошива, та это тем, что в зале не разрешалось курить, и распивать спиртные напитки принесённые собой.

Половина зала пустовала. Иван выбрал место за свободным столиком у окна. К нему сразу же, подошла официантка, в очень экстравагантном костюме.

— Что желаете. — Она протянула меню.

Стоило Ивану раскрыть меню, как желудке сразу защемило.

— Я хочу поужинать. Салат, горячее, что ни будь из мясных блюд с гарниром, и чашечку крепкого кофе. — Поездка в гости к Наталье отодвинулась на второй план.

— Хорошо. Записываю: салат «Гранде», антрекот с картофелем фри и чашечка кофе. Что будем пить? — Улыбнулась она Ивану.

— Ничего, кроме кофе. — Отрезал Иван. После того, как он отравился на торжестве по случаю рождения сына, Иванушка дал себе зарок ни пить спиртного, пока сыну не исполниться два года.

— Так невозможно. Не могу принять заказ, и обслужить вас, если вы не заказываете спиртной напиток. Может пива? — Слукавила официантка. — Пиво не входит в разряд алкогольных напитков. Для аппетита бутылочку. — Лгала она, и не краснела.

— Нет. Только не пива. Я его не люблю. Очень есть хочется. — Вдруг, пожаловался Иван официантке.

— Ну, возьмите сто грамм аперитива. Не дорого, и для желудка хорошо.

— Хорошо, вы меня уговорили. Несите.

Официантка довольная заказом исчезла в недрах кафе. Иван остался с меню в руках, прикидывая, хватит ли у него денег расплатиться ещё и за сто грамм аперитива.

За этим занятием его и застал Тринадцатый. Он завис на настольной лампе, и стал нимбом сверлить ненавистного папашку. Очень хотелось отомстить, но как это сделать Тринадцатый не знал. Тем более, что его очень поджимало время. Скоро вернётся Меченый с Семейкой. Если увидит Лотту, то скандала не избежать. А, может появиться и мать Лотты, то тогда Тринадцатого атаковать станут с двух сторон. Единственное, что его успокаивало, так это, то, что вряд ли в этот забытый уголок могут залететь шпионы Канцелярии. Он отомстит папашке, и вернется назад. А, там, будь, что будет.

Тем временем, официантка принесла заказ. Иван предпочёл сразу же с ней расплатиться. Лишь только она отошла от стола, как Ваня навалился на пищу. Съев салат, он налил себе пятьдесят грамм.

Тринадцатый не сдерживая эмоции — позеленел.

Аперитив горячей струйкой смочил горло, и тут же, ударил в голову. Ваня отрезал сочный антрекот, и не торопясь, начал жевать. Настроение его с каждой минутой улучшалось.

Рука снова потянулась к графину.

Тринадцатый, тут же взметнулся с места, и опустился на руку Ивана.