Тришестое. Василиса Царевна
Шрифт:
– Во, гляди, Трошка, – указал посохом царь Антип на подводу груженую. – Видал? А ты: «тряпки», «смысел»!
– Дык я ж…
– Молчи уж, – отмахнулся от него царь-батюшка.
Между тем Милослава сграбастала Козьму за шиворот да передала вниз слугам, будто котенка. Лишь коснулись ноги его земли, бросился он к царю-батюшке земные поклоны бить.
– Отец!
– Вижу, сын, – похлопал тот Козьму по плечу. – За ум взялся, знатную бабенку отхватил! С такой, небось, не попьешь, а?
– Да я как узрел ее, так и разом хмельное-то дело отшибло, вот те крест!
– Охотно верю. Дело то, – кивнул бородой царь Антип. – Будет теперича из чего пироги-то месить. Я в смысле, о муке… Невесте хоть помоги с телеги спуститься, оболтус. Глянь, мается же баба.
– Ага, я мигом! – подхватился Козьма и бросился обратно к телеге, которая опасно кренилась вбок – Милослава сама слезть пыталась, ножкой бортик нащупывала.
– Давай, давай, – взялся подбадривать ее Козьма. – Полегоньку, чуток правее бери. Ножку во-от сюды ставь.
– Не мельтеши! – огрызнулась на него Милослава.
– Да разве ж я… Это в помощь. Во-о…
Досказать он не успел. Милослава в этот самый момент встала ножкой своей девичьей на бортик. Прогнулся тот, заскрипел и…
Хрясь!
Дворня в стороны шарахнулась, только бы не зашибло ненароком. Милослава съехала на пузе вниз, таща за собой пару мешков, да надо ж такому случиться, что на ее пути Козьма случился.
– Ох, мать… – едва выдохнул Козьма, завозился, силясь выбраться из-под невесты, сидящей на нем с мешками подмышками. – Снимите-е!.. – задушено выдавил он.
А Милослава сидит на нем да по сторонам озирается, понять не может, чего случилось. Не бывало с ней того отродясь, чтобы телеги под ней ломались – верно, гнилая попалась.
– Помогите… – еще тише прохрипел Козьма, но опомнились наконец слуги царские, кинулись к нему и ну тягать за ноги, за руки. Насилу вытянули с пятой попытки.
– Ох ты ж, горюшко мое! – опомнилась Милослава, бросила мешки наземь, сгребла суженого дорогого в охапку да так сжала в объятиях жарких, что пискнул Козьма на радостях. Чтой-то хрустнуло в нем, и обмяк Козьма всем телом. Висит, не шелохнется. Затих просто али разомлел от ласк девичьих – поди его разбери.
– Ну ладно, – ударил посохом царь Антип. – Побаловали и будет. Неча тут шашни с турусами разводить.
Милослава объятия ослабила, выпустила из рук Козьму да рядышком с собой пристроила. Стоит Козьма, без вина пьян – качается из стороны в стороны, глазами мутными по сторонам шарит. Вот она, любовь-то чего с человеком вытворяет!
– А Ванька-то где? – спохватился царь Антип, оборачиваясь к боярам. – Ванька где, спрашиваю?
– Дык как в лес-то ушел, так доселе и не возвертался, – ответил боярин Семен. – Не видали его покуда.
– Может, заплутал? – занервничал царь-батюшка. – Надоть послать кого, пусть сыщут.
– Не надо никого никуда посылать, – послышался от ворот голос Ивана Царевича, и тот ступил на двор, обходя кругом телеги.
– Жив! – обрадовался царь Антип, который питал к младшему из сыновей особую отеческую нежность. – Жив, глядите!
– Жив, жив, – проворчал в ответ Иван Царевич.
– А невеста-то где? – вытянул шею царь-батюшка, заглядывая через Иваново плечо, не покажется ли кто следом в воротах.
– Ох, отец! – припал на одно колено Иван Царевич. – Лучше не знать вам.
– Чего не знать?
– Ничего!
– Ты енто, не крути, – разозлился царь Антип, – а толком сказывай, чего да как!
– А чего сказывать-то? Вон ваше «как» и «чего» в придачу, сзади плетутся, – ткнул Иван Царевич большим пальцем за спину.
– Где? – но тут углядел царь Антип согбенного, с красной от натуги мордой Андрона, едва переставляющего ноги. На спине бывшего стольника (и прочего, и прочего) сидела огромная лягушка. – А энтот чего здесь делает? Да еще жабу какую-то страшную приволок! – возмутился царь Антип. – А ну, гоните его в шею! – крикнул он копейщикам, стоявшим по обе стороны крыльца.
– Никак не можно, отец! – удрученно покачал головой Иван Царевич, поднимаясь с колен.
– Это еще почему?
– А не можно, и все тут. Невеста энто моя, – поворотил лицо Иван – царский сын.
– Кто? Андрошка?! – схватился царь Антип за сердце, хватая ртом воздух.
– Не-е, лягушка.
– Ох, ё! – царь-батюшка зашатался на месте, закатил глаза, но подбежавшие слуги подхватили его, поддержали под локти. Еще один водицы ключевой в ковше подал, царю под нос сунул. Испил тот из ковша, рукавом губы утер, слуг распихал и на Ивана Царевича накинулся.
Конец ознакомительного фрагмента.