Триумф королевы, или Замуж за палача
Шрифт:
Я отложила перо, подула на бумагу, дождалась, пока чернила высохнут, сложила записку вдвое и отошла, украдкой наблюдая за покупателями и хозяйской стойкой. Терпение оказалось вознаграждено довольно быстро: в лавку забежал мальчишка-посыльный, забрал сразу несколько свертков и направился к выходу.
— Стой, — я придержала его за плечо, едва он переступил порог и оказался на улице. — Хочешь немного заработать?
Мальчику было лет десять или чуть больше, но глаза у него засветились, как у прожженого торговца.
— Кто же откажется от лишнего серебряного, фрои?
— Отчего не золотого? —
— А тут как вам будет угодно, — он ухмыльнулся, демонстрируя щербатую улыбку. — Не буду спорить. А что делать-то надо?
— Отнести вот эту записку по указанному адресу. Умеешь читать?
— А то! — он с гордостью задрал подбородок. — И писать тоже.
— А молчать?
Мальчишка красноречиво потер пальцами в воздухе, и я со вздохом вложила в его руку серебряный фенн. Посыльный мигом спрятал монету, потом забрал у меня листочек, прочел адрес. Брови его удивленно взлетели вверх, в глазах появилось что-то, напоминающее заинтересованность:
— Это же адмиральский дом? Большой такой, серый, с колоннами.
— Верно. Отдай хозяину лично в руки.
— Как скажете. Только зачем вам этот старик? Сдал, говорят, и в немилости, как и все, кто с ним водится.
В груди заныло. Я помнила адмирала статным, гордым, пусть и седым как лунь, мужчиной, скорым на шутки и резкие суждения. Отец относился к нему с глубоким уважением и теплотой. Жаль, если гибель герцога подкосила его.
— Тем более лучше молчать и не задавать глупых вопросов.
— Как скажете, фрои, — он уже и сам понял, что сболтнул лишнего, и напустил на себя важный вид. — Мне пора. Заказы не ждут.
Я проводила его взглядом: тощая фигурка быстро затерялась за плащами взрослых. Теперь главное — ждать и собирать сведения. Даже если мальчишка прочтет записку, то решит, что это просто глупый стишок, забавная шутка. Перехватить послание просто некому: написано оно наскоро, еще и не дома, отправлено со случайным попутчиком. Вспомнит ли адмирал, где и от кого слышал эти слова раньше? Поймет ли, кто и где назначает ему встречу? Очень хотелось верить, что да.
Глава 16. Макс
Лезвие с легкостью вспороло кожу, тонкая струйка крови потекла от сгиба локтя по предплечью. Макс привычно поморщился:
— Не переусердствуйте, мне и так досталось в последние дни.
Невысокий седой мужчина с лицом, сморщенным, как печеное яблоко, одной рукой прижал к ране стеклянную колбу, а второй ловко распустил стягивающий плечо Штрогге плетеный кожаный шнур:
— Если ищите, кому бы поплакаться о своей грустной судьбе, то ошиблись адресом. Я никогда ничего не делаю зря, извольте терпеть.
Он подхватил с медного подноса заранее приготовленный кусок чистой холстины, убрал колбу, прижал тканью рану, согнул руку Штрогге, зафиксировав локоть. Мазнул взглядом по бледному Максу и вдруг довольно ощутимо хлопнул его раскрытой ладонью по щеке:
— Только обмороков мне тут и не хватает. Что за девичьи выбрыки? Если такая малость валит вас с ног, то не стоило являться.
— Не хотите пойти ко мне в помощники? — поинтересовался мэтр, сглатывая ком подкатывающей тошноты. — У вас неплохо получается.
— Вам меня учить нечему. Ждите тут и не вставайте. — Он неторопливо вышел из крохотной, скудно обставленной комнаты. Неровные шаги удалились и стихли в глубине дома, затем раздались вновь. — Вот, — старик сунул Максу парящую глиняную кружку. — Всё до капли.
— Что это? — Макс подозрительно втянул резкий травянистый запах.
— Манжетка, крапива, тысячелистник, бадан и кровохлебка. И еще немного мёда. То, что действительно стоит принимать в вашем состоянии вместо того, чтобы хлебать ту демоническую дрянь, что вы мне показывали.
— Эта дрянь — отличный способ усилить регенерацию тканей. — Вкус у напитка оказался неприятным несмотря на медовую нотку. — И обезболить.
— Угу. А еще выжечь нутро и ненормально стимулировать тело, крадя у вас недели, если не месяцы жизни. Я помню результаты экспериментов.
— Не так уж выжигает… Ну, то есть, это меньшее из зол. И потом, это тело не так-то легко уничтожить.
— Оно и видно.
Он смерил Макса насмешливым взглядом и махнул рукой, явно отдавая предпочтение делу, а не словам. Кряхтя и поругиваясь в полголоса, старик устроился около стола, заставленного десятками колб и странного вида приборов и принялся возиться со свежим образцом крови. На первый взгляд тут царил беспорядок, однако Макс уже убедился, что это впечатление обманчиво. Оптические линзы, устройства для сепарации и комнатная горелка размещались справа, ближе к окну. Щипцы, стеклянные трубочки для помешивания, ступка, подносы, чистые емкости, стойки с образцами — слева. Еще в комнате был шкафчик с плотными дверцами, где хранились всевозможные экстракты и минеральные примеси, боящиеся света, стул самого аптекаря, стул для пациентов — и всё. Ни книг по анатомии, ни манускриптов с рецептами и старинных пергаментов, ни даже листов для записей.
«Все знания находятся тут, — предупредил старик в их первую встречу, постучав скрюченным пальцем по своему лбу. — Ни один дознаватель не найдет доказательств спорных исследований. Ни один из клиентов не получит результаты без полной оплаты. Отличная гарантия мой долгой и безбедной жизни».
С этим утверждением Штрогге тогда не согласился, но промолчал, позволив ворчливому аптекарю открыть правду самостоятельно. Надо сказать, растерянность и страх от осознания правды, отразившиеся на лице старика, окупили долгие недели молчаливого терпения Макса. Впрочем, к чести аптекаря, он довольно быстро справился с потрясением и вцепился в заказчика мертвой хваткой. Еще бы! Шанс не просто изучить линаара, а провести на нам целую серию щедро оплаченных экспериментов — что может быть привлекательнее для гения, стоящего одной ногой за гранью безумия?
— Что с вашей способностью к трансформации? Практиковались?
Макс покосился на собственную руку, с трудом удерживаясь от искушения призвать магию, но направить её не вглубь чьего-то съежившегося от страха разума, а на собственные конечности:
— Немного. Удалось изменить форму пальцев и ногтей более чем на две секунды.
— Какая расплата? — буднично поинтересовался старик, но Макс отлично уловил нотки удовлетворения в его голосе.
— Частичная потеря подвижности от кисти до локтя. Онемение кожи, болевые ощущения в мышцах.