Трижды до восхода солнца
Шрифт:
Встретиться со мной Олег не пожелал, сославшись на занятость, по телефону готов был поболтать, но через пять минут уже чертыхался.
— Чего ты лезешь? — возвысил он голос. — Вам что с сестрицей, заняться нечем? Багрянская умерла в больнице, при чем здесь убийство Юдиной?
— А мемуары, что она публиковать собиралась? У вдовца, кстати, есть подобные намерения. — Иногда и соврать не грех.
— Багрянский умный мужик, если он что-то там опубликует, то тщательно подчищенное.
— Ты сказал, у Юдиной с собой был портфель с документами и он исчез…
— Сказал.
— И именно она, скорее всего, поднесла Авроре ту самую рюмку.
— С ядом? — разозлился Олег.
— С текилой, — в свою очередь разозлилась я.
— А как мы докажем, что в рюмке с текилой было еще что-то? Труп кремирован, есть заключение патологоанатома… Нет причины для возбуждения уголовного дела. Нет. Дошло?
— В кои-то веки вы с Агаткой придерживаетесь одного мнения.
— Сестра у тебя не совсем дура, — милостиво заметил Олег. — Напоминаю, юрист хренов, для возбуждения уголовного дела нужен повод и основания.
— А если я, как сознательный гражданин, хочу дать показания?
— Дай, — хмыкнул бывший. — Иди в ближайшее отделение милиции и расскажи ментам о поднесенной на приеме рюмке. Пусть они с этим что хотят, то и делают.
— А если я на тебя отцу настучу?
— Настучи. Но даже твой отец сделать ничего не сможет. Допустим, твои показания хоть и хреновый, но повод. А основания? У нас даже трупа нет…
Бывший начал повторяться, и я решила, что разговор пора прекращать, пока он не перешел в откровенную перебранку. Повесила трубку и зло выругалась.
Утром Сергей Багрянский позвонил Агате и в очередной раз, сославшись на занятость, попросил ее приехать к нему в офис. Около двух у него «окно» в расписании. На это время у Агатки была назначена встреча, и к Багрянскому мне предстояло ехать одной, зато сестрица милостиво предоставила в мое распоряжение свою машину, что оказалось весьма кстати. С утра опять шел снег с дождем, и, добираясь на работу общественным транспортом, я успела насквозь промокнуть, минут пятнадцать проторчав на остановке.
— Сдай свою тачку в металлолом, а себе купи новую, — ворчливо напомнила Агатка.
Раньше я счастливо обходилась без машины и теперь подумала, что перемены в моей жизни не сулят ничего хорошего. К мобильному телефону я уже привыкла, теперь очередь за машиной. Остается поменять свою коммуналку на отдельную квартиру, и стану типичным представителем среднего класса. Вот уж родители порадуются. Утренняя чашка кофе, солидный ежедневник, пять дней в неделю, расписанных по минутам, по пятницам встреча с подругами в кафе, в субботу отсыпаемся, в воскресенье готовимся к новой трудовой неделе. При мысли об этом челюсть свело в зевоте, родной участок представлялся оазисом безграничной свободы. Слава богу, зима продлится недолго, и я пошлю подальше все прелести офисной жизни…
Моя утренняя хандра объяснялась просто. В ту ночь во сне я опять видела Стаса. А когда проснулась часов в шесть, в полумраке мне привиделся силуэт в кресле, и пару минут я всерьез думала, что Стас приехал. Сидит себе спокойно и ждет, когда я открою глаза. Несусветная глупость, которая могла прийти в голову лишь в пограничное мгновение между сном и явью, а потом явилась реальность, в которой подобным мечтам места не было. «Вот так вся жизнь пройдет в ожидании», — с тоской решила я. И вновь потянуло в Питер, хотя бы просто для того, чтобы увидеть его издали. Обругав себя сентиментальной дурой, я побрела на работу, но ближе к двум, оказавшись в Агаткиной машине, подумала, что вечернего поезда дожидаться ни к чему, я могу отправиться прямо сейчас и через несколько часов быть в Питере.
Снег падал и растекался по лобовому стеклу, дворники монотонно работали, а в душе было так же серо и неприютно, как в мире за окном. «Хватит ныть, — призвала я себя к порядку, предварительно матерно выругав. — Тебя ждут великие свершения. Ну, если и не великие, то кое-какие дела точно есть. На них и сосредоточься».
Занятая невеселыми размышлениями, офис Багрянского-младшего я проскочила, пришлось разворачиваться на светофоре, потом еще минут десять искать место для парковки. В результате я опоздала, но не испытывала по этому поводу никаких угрызений совести. Застегивая на ходу пальто и намотав шарф на голову, я припустилась к высотному зданию напротив, дважды поскользнулась на мраморных ступеньках и вошла в вестибюль с такой недовольной миной, что охранник, который пасся в холле, не решился задать вопрос, куда я направляюсь.
Двигая к лифту, я набрала номер Сергея и выяснила, что его офис на третьем этаже. В кабину лифта одновременно со мной вошел мужчина с багровой физиономией, пальто выглядело так, точно он спал в нем на скамейке.
— Скверный день, — заявил он, косясь на меня. Потом икнул дважды, пожал плечами виновато и добавил: — Извините, меня тошнит.
— Меня тоже, — кивнула я.
— Последствия бурной ночи, — добавил он, оказавшись на редкость словоохотливым. — А вас отчего?
— От жизни.
Он вроде бы собрался еще что-то спросить, но лифт остановился на нужном мне этаже. Я махнула рукой на прощание, и страдалец отправился дальше. В трех шагах от лифта меня ждала девушка в мини-юбке, ботфортах и ярко-красной кофточке, четыре верхние пуговицы расстегнуты, улыбка от уха до уха. На месте ей не стоялось, а в жизни ее, судя по всему, был завидный порядок.
— Ефимия Константиновна? — ласково спросила она, на мой кивок улыбнулась еще шире и попросила: — Следуйте за мной, пожалуйста.
Через минуту мы вошли в просторную приемную.
— Вам придется немного подождать, Сергей Федорович скоро освободится.
Я повесила пальто в шкаф и устроилась на белоснежном диване. Ждать пришлось довольно долго, наконец дверь в кабинет Багрянского-младшего распахнулась, и появились трое мужчин, молодых, шумных, прошли мимо, с интересом на меня поглядывая. То ли моя мрачная физиономия произвела впечатление, то ли природную красоту даже дурное настроение испортить не могло, а может, посетители-девушки здесь редкость, поди разберись.