Трижды до восхода солнца
Шрифт:
— И как вы относитесь к этим слухам? — спросила я.
— Юдину убили из-за дурацких мемуаров Авроры? Чушь. Что могла знать эта самодовольная баба? А если бы и знала, то помалкивала бы, чтоб мужу не навредить. Его она всегда любила больше, чем собственных детей.
— Вдруг ей надоели его измены?
— Разумеется, она очень страдала, хоть и не показывала вида. Гордячка. Аврора считала себя красавицей и утрату своей красоты переживала весьма болезненно, молодилась изо всех сил, от косметолога не вылезала. И что? Увядание неизбежно. Когда Багрянский
— Откуда такая уверенность?
— Он не из тех мужчин, что теряют голову при виде смазливой мордашки. Вряд ли они вообще имеют для него значение. Я недолюбливала Аврору, но должна признать — она была идеальной женой, верным спутником жизни. Багрянский очень ее ценил, уважал… любил, наверное, тоже. Все эти его интрижки — обычное беспутство. Хотя теперь… место пустует, и, как знать, возможно, какая-то ушлая девица займет его. Но, если хотите знать мое мнение, это маловероятно. Помяните мои слова — он умрет вдовцом, оплакивая свою бывшую, а корыстные девки будут локти кусать в досаде.
— А если какая-нибудь корыстная девка вдруг забеременеет? — внезапно вмешался в разговор Димка.
Физиономия Надежды Павловны вытянулась более обыкновенного.
— Ему шестьдесят… хотя… особых проблем со здоровьем нет… С сыном у него отношения не сложились, дочь, которую он так любил, погибла… Очень может быть, что он и женится. В любом случае ни ребенок, ни мамаша ни в чем нуждаться не будут. Я думаю, все-таки женится, — хмыкнула она. — Багрянский человек старых правил, в нем есть определенная порядочность. А ваша подруга случайно не беременна? — сверкнув глазками, спросила она.
— Нет. Но после ваших слов будет не прочь забеременеть.
Хозяйка захохотала, манерно запрокинув голову, а Димка взглянул укоризненно. К тому моменту меня непреодолимо потянуло на свежий воздух, и я так пнула Ломакина, что он не мог этого оставить без внимания. Попросил чаю, и вскоре мы откланялись, чем очень огорчили Надежду Павловну. Сплетни, как видно, были ее единственным развлечением. Проводив нас до двери, она предложила заходить к ней почаще, а также передать привет моей подруге. Последнее было сказано с непередаваемым ехидством.
— О чем задумалась? — спускаясь по лестнице, весело спросил Димка.
— О том, что на торт и цветы я зря потратилась, — ворчливо ответила я.
— Твои траты я компенсирую.
— Переживу.
— Имя у тебя редкое, а у старушенции отличная память, завтра она появился у мамули и начнет хитро выспрашивать о моих отношениях с бывшей женой отца.
— И чему ты радуешься?
— Ладно, моя попытка помочь не засчитывается. Но я старался. Ты могла бы это оценить.
Мы вышли на улицу, я сказала «пока» и направилась к машине, Димка двигал рядом и вместе со мной сел в «Ауди». Я недовольно поморщилась,
— Печку включи, холодно.
Печку я включила, косясь в его сторону. Он сидел, сунув руки в карманы пальто, и смотрел, как работают дворники.
— Ты не задремал? — подала я голос, пытаясь понять, что он забыл в моей машине и как долго собирается сидеть истуканом. Он повернулся и некоторое время таращился на меня. — Ну? — не выдержала я.
— Не нукай, не запрягла еще.
— У меня от твоей тетки башка разболелась, буду очень признательна, если ты отчалишь.
Димка хмыкнул и сказал:
— Настя в городе. Ты знаешь?
— Нет, — ответила я спокойно, хотя некое волнение наблюдалось. — Наверное, какие-то дела… Отец ей наследство оставил.
— Чего ж не спросишь, приехал ли Стас? — с большим интересом разглядывая ноготь на мизинце, продолжил он.
— Стас меня не интересует.
— Серьезно? И давно?
— С понедельника, — растянув рот до ушей, сказала я. — Начала новую жизнь, в которой ему нет места.
— Хорошая новость. Надеюсь, мне в твоей новой жизни место найдется.
— Задолбал ты своими шуточками. И охота голову морочить бедной девушке.
— Еще вопрос, кто из нас кому морочит голову, — серьезно сказал Димка.
— Ты сейчас о чем?
— А я не очень удобный персонаж, да? Поэтому ты так старательно пытаешься от меня отделаться.
— Отделаться от тебя пытаюсь, потому что спать хочу, — ответила я, желая свести разговор к шутке. Но Димка шутить был не расположен, продолжал пялиться с самым серьезным видом. — Выметайся, — не выдержала я.
— Из машины или из твоей жизни?
— Лучше сразу из жизни, — разозлилась я.
— Знаешь, о чем я иногда думаю? — спросил он со вздохом. — Может, я здорово обманываюсь на твой счет? Мы ведь с батей похожи. Как-никак родня.
— Думай на здоровье, мне по фигу.
Он распахнул дверь и вышел, я собралась тронуться с места, матерясь сквозь зубы, но Димка, обойдя машину, стукнул по стеклу. Я открыла окно, он наклонился ко мне и произнес:
— На твоем месте я бы не стал ему доверять. Подумай об этом, прежде чем сделать глупость. — Он подмигнул мне с усмешкой и направился к своей машине, а я осталась гадать, что он пытался донести до моего сознания.
Машина Ломакина исчезла за поворотом, а я наконец-то тронулась с места. Покружила немного по переулкам, на светофоре неожиданно свернула направо и только тогда поняла, что еду в направлении дома, где жила Настя. По дороге я пыталась призвать себя к порядку, потому что, ясное дело, ехать мне туда ни к чему. Но это не помогло.
Притормозив напротив дома, я разглядывала окна на третьем этаже. Я не знала, какие из них Настины, и не знала, зачем я здесь сижу. Надеюсь узнать, приехал ли Стас? Почему бы не спросить об этом у Димки? Приехал, не приехал, какая теперь разница? А вдруг он решит навестить меня или позвонить? Маловероятно, если не сделал этого до сих пор.