Трижды проклятый
Шрифт:
На тропу также часто проливалась какая-то жидкость, и я ничуть не сомневался, какая. Будь моя воля, ни за что не полез бы в чертову башню!.. Так может, и не стоит туда лезть?
Мне все сильнее казалось, что внутри ловушка.
Открыв в интерфейсе статы, я глянул рост проницательности. А нет никакого роста! Давно догадался, что хотя системные сообщения могут запаздывать или вовсе не приходить, статистика не врет и не тормозит. Она отображает любой прогресс сразу. И если уметь ею пользоваться, чихать тебе на сообщения. Другое дело, что для всемерного использования статистики «вручную» нужен компьютер вместо мозгов. И много времени. Пока пробежишь по
Не успокоившись, я проверил способность «??????????????????» и сопутствующие ей навыки с вопросительными знаками вместо названий. Тоже давно роста нет — значит, тревогу подняла не моя скрытая сущность.
Тогда не благосклонно ли настроенные божества послали предупреждение? Таковых всего три, по степени приязни: Сехмет, Журб и Агапэ. С последней я контачил давно, и все же не стал сбрасывать со счета. Любой мой дружелюбный поступок будет улучшать отношения с ними — так и обратное верно! В ответ на предостережение мне отношения обязаны улучшиться. Пусть на самую малость. Но должны.
А вот фигушки!
Больше проверять нечего… И все же мои сомнения не развеялись. Не выдержав, я поделился ими с Мудовидом.
— Ловушка, говоришь? — прищурился он. — А основания так думать у тебя какие?
— Да никаких, — признался я. — И все же считаю, что в донжон входить смертельно опасно.
— Я серьезной опасности не чувствую, — сказал шаман. — Тем более смертельной. Понятно, это не довод: в башне может скрываться нечто, угрозу от чего я не способен прощупать. — Он сделал паузу и добавил: — Или же ты ошибаешься.
«Подумай, что вероятнее, — договорил я про себя. — И отвяжись от занятого человека. Иначе этот человек по твоей милости прохлопает действительную опасность — и уж тогда никто из нас и самую короткую молитву на помин собственной души прочесть не успеет».
Не исключено, что Мудовид считал так же. Тем не менее переключаться на что-то другое он не спешил. Нагибатор это заметил и шевельнул стременами, заставив своего жеребца сделать несколько шагов, чтобы оказаться к нам поближе.
— Положим, я соберу сейчас кастеров, и мы выжжем донжон снизу доверху, — продолжал шаман, обращаясь ко мне, но посматривая при этом на вождя. — А ловушка на то и рассчитана: как полыхнет на весь замок! Вдруг твое предчувствие — результат внушения? Так бывает, и нередко. Если же ловушки нет, попусту истратим ману, не узнав, что таилось внутри.
— Входим! — решил Нагибатор. — Зря, что ли, приехали? Трижды проклятым в таких случаях следует не гибели пытаться избежать, а о скорейшем перерождении заботиться.
— Я позабочусь, — заверил Мудовид.
— На том и порешим. А коль Иван внушению подвергся, то медлить и вовсе нельзя. Пока мы тут стоим, тварь или твари в донжоне могут набирать мощь из неизвестного источника. Нас они обрабатывать побоялись, опасаясь, что раскусим хитрость, и пытаются смутить через менее опытного… Так ведь тоже бывает — верно, старче?
Не дожидаясь ответа, вождь направил жеребца к решетке и въехал в дыру. Мы последовали за ним. Я — первым, но меня тут же оттеснили в хвост. Штаб в полном составе остался снаружи, готовый взять на себя руководство кланом. Свод пристройки изобиловал отверстиями, через которые защитники донжона могли стрелять в нападающих, а также сбрасывать
Метрах в трех над нашими головами тускло светил многочисленными прорехами провисший потолок, служивший полом второму ярусу. У противоположной стены крутым бугром возвышалось что-то большое, непонятное, зловонное, слабо шевелящееся, покрытое язвами, источающее гной. Оно вздыхало хрипло, с трудом, астматически, и внимательно следило за нами парой глаз величиной с футбольные мячи. Глаза эти покачивались в воздухе над головой монстра, на полутораметровых стеблях толщиной с руку взрослого мужчины.
Прародителю плоскачей пришлось заплатить слишком дорогую цену за бессмертие. Он заживо гнил снаружи и изнутри, его раздуло от скапливающихся в кишечнике и тканях тела газов. Пол перед ним скрывали завалы костей: дочиста обглоданных и с кусками мяса. Плоскачи из города не ели все что добывали, а тащили снедь своему пращуру и повелителю. Тот глотал подношения и отрыгивал не до конца переваренное — на радость крысам. И плодил новых плоскачей, становившихся его слугами, а иногда и едой: их скелеты валялись повсюду вперемешку с останками прочих жертв. Не угодили папаше или просто попали под плохое настроение — пожалуйте в пасть!.. Или кто есть сие чудище — мамаша? Неважно: настроение у него или нее должно быть всегда плохим.
Суперплоскач приподнялся, оскалился и чавкнул, подавшись к нам. Ошибаешься, мы тебе ничего не принесли. Или ты думаешь, что это такой усовершенствованный способ кормежки, и мы сами пришли в качестве блюд, чтобы помочь продлить твое существование? Нет, Мудовид сейчас прекратит твои мучения. Вот только прощупает, что ты из себя представляешь в физическом и ментальном плане. А я б на его месте не напрягался — сразу прописал тебе спасительную эвтаназию…
Прародитель помедлил еще, сдвинул с места грузное тело и вперевалку направился к нам, волоча брюхо по полу, с хрустом ломая попадавшие под лапы кости. Когда он преодолел треть расстояния, я забеспокоился. Чего ждет шаман? Остальные? Быстро глянув вправо-влево обнаружил, что все кроме меня будто окаменели. И Люцифер подо мной застыл недвижной статуей. Кажется, он даже не дышал. Но что еще хуже, из донжона больше не было выхода. Сперва я это почувствовал, а обернувшись — увидел. Упавшая створка ворот вновь висела на косяке, плотно прилегая к другой. Обе больше не выглядели ветхими и обзавелись мощным засовом. Не из дерева или железа, а…
«Засов Мрака, — подсказала система тоном гида в музее. — Снять его можно лишь убив существо, через которое Мрак вошел в помещение».
То есть надо грохнуть прародителя? Почту за удовольствие! Поразительно, как много наслаждения зачастую сулит грязная работа.
Глава 16
Освещение изменилось — проникающий сверху сквозь щели свет стал кровавым. Пол и стены донжона источали тьму: она струилась из них подобно дыму занимающегося пожара. Но более всего сочился Мраком первоплоскач, извергая его из себя щедрыми порциями.