Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932
Шрифт:
Что я понимаю под неоформлением раскола?
Об этом я уже писал в одном из последних писем. Выражу свою мысль конкретнее. Допустим, что наше крыло создало свой центр. Как он должен действовать? Разумеется, прежде всего как действительно самостоятельный жизнеспособный центр: издавать, рассылать, агитировать, организовывать и пр. Но в то же время он должен обратиться к правлению Ландау с деловым предложением собраться на совместное заседание для обсуждения вопроса о том, как спасти единство немецкой оппозиции, подготовить конференцию и пр. Это и значит не спешить с оформлением раскола. Несмотря на то что он является совершившимся фактом. На местах наши группы должны будут обратиться с соответствующими предложениями к местным группам Ландау. В зависимости от ответа Правления определится следующий шаг. Может быть, таким путем можно было бы на ближайшее время отколоть кое-кого у Ландау. Но и помимо этого такая тактика совершенно необходима для Интернац[иональной] оппозиции. Ведь там еще никто не считает раскол совершившимся фактом. Надо, следовательно,
520
Поэтому переписку с Правлением надо немедленно рассылать. Но не писать больших писем в 10 страниц. (Примеч. Троцкого.)
Об организации этой работы я писал кратко в прошлый раз. Разумеется, главным полем должна быть партия и главным орудием все-таки является пропаганда, т. е. внимательное кружковое изучение основных работ оппозиции.
Обнимаю тебя крепко.
Л. Троцкий
26 мая 1931 г.
Письмо Л.Л. Седову
Милый Лева!
Посылаю тебе копию моего письма Миллю [521] . Содержание его письма будет тебе ясно из моего ответа. Хорошо будет, если ты переведешь в Париж (или изложишь) ту часть письма, которая говорит о кризисе «Веритэ». Сейчас Раймона надо безусловно поддержать против этих гнилых и разлагающих настроений.
521
По всей видимости, имеется в виду письмо, написанное в этот же день, 2 июня 1931 г. В настоящее издание не включено. Письмо хранится в архиве Троцкого в Хогтонской библиотеке Гарвардского университета.
Что касается «Бюллетеня», то Милль пишет, что он очень рад переносу немецкого издания в Берлин. Возможно, он рисует себе дело так, что вы будете в Берлине дожидаться готового текста, вроде какого-то меморандума по немецким делам, который он обещает собраться начать обдумывать. Мой совет — действовать совсем иначе. В кратчайший срок составить готовый номер «Бюллетеня», послать экспрессом в Париж и потребовать ответа по телефону или телеграммой. На этих мягкотелых нужен нажим, чтобы они почувствовали наконец, что есть вопросы, которыми шутить нельзя. На переписку с Миллем я потратил колоссальное количество времени, а от него все отскакивает бесследно.
Не можете ли вы в Берлине найти испанца, чтобы от имени немецкого издания «Бюллетеня» вступить в переписку с испанскими товарищами, а главное, чтобы можно было в Берлине переводить рукописи и письма на испанский язык, так как переписка через Милля совершенно не налаживается.
Нет ли в Берлине китайцев-коммунистов или сочувствующих среди студентов? Если иметь в перспективе перенесение «Бюллетеня», а может быть, и Секретариата, то надо выйти за «чисто немецкие» пределы и подготовить хотя бы маленькую интернациональную среду.
Кстати, связь с Китаем оборвалась совершенно. Последнее письмо мое Чен Дусю вернулось обратно. Я объясняю это какими-либо жестокими репрессиями, обрушившимися на левую оппозицию. Опять-таки из Берлина возможно наладить связь лучше, чем из Парижа.
Вообще Берлин велик и в нем много всяких очагов, источников и возможностей, о которых маленькие консервативные секты не догадываются и над которыми они не задумываются. Надо в этой области пораскинуть мыслями и проявить инициативу.
Еще раз повторяю: случайных и второстепенных вещей для «Истории» [522] больше не посылай мне, так как материалами я обеспечен.
522
Имеется в виду книга Троцкого «История русской революции».
Крепко тебя обнимаю.
Л. Т.
2 июня 1931 г.
Письмо Л.Л. Седову [523]
Милый Лева!
Как раз после моего вчерашнего письма тебе пришло очень отрадное сообщение из Китая; копию прилагаю при сем. То, что китайские товарищи объединились под руководством Чен Дусю, есть очень хороший признак. Сам Чен Дусю написал двухтомное исследование об экономике Китая. Первый том я получил. На статистических таблицах сделаны переводы словесного текста, что позволит мне ими пользоваться. Я написал Чен Дусю письмо, посланное ему вместе с рукописью проекта платформы по русскому вопросу. По непонятной причине письмо это вернулось неделю тому назад. Наряду с отсутствием каких-либо сведений из Китая это заставило меня предположить, что там происходит жестокий разгром левой оппозиции. К счастью, это предположение не подтвердилось, как свидетельствует прилагамое при сем письмо. Его надо немедленно перевести на немецкий язык и распространить среди левой оппозиции. Цифра организованных: 483 — сама по себе невысока, но если принять во внимание всю обстановку, то ее надо признать весьма отрадной [524] .
523
Hoover Institution Archives, B.I. Nicolaevsky Colleсtion, box 309.
524
Объединенная конференция китайских сторонников Троцкого состоялась 1 мая 1931 г. в Шанхае. 17 участников представляли 483 члена оппозиции. Была образована Левая оппозиция Китайской коммунистической партии с печатным органом газетой «Искра». Начавшиеся вскоре аресты привели к тому, что единая китайская организация сторонников Троцкого перестала существовать.
Свое письмо к Чен Дусю (вернувшееся назад) тоже прилагаю при сем, так как надеюсь на то, что тебе удастся наладить связь с Шанхаем. Писать им можно по-английски, по-французски и, в крайнем случае, по-русски. Есть ли среди них товарищи, знающие немецкий язык, мне неизвестно.
Необходимо послать им первый том «Истории» [525] и написать им, что я предоставляю в полное распоряжение Исполнительного комитета оппозиции все свои книги, причем готов доставлять их в рукописи, дабы они могли издавать их прежде, чем какое-либо буржуазное издательство перехватит иностранные переводы.
525
Имеется в виду «История русской революции» Троцкого.
Лучше всего было бы, конечно, если бы можно было найти в Берлине какого-либо китайского студента. Когда-то студент или студентка китайской национальности писал(а) мне из Берлина. Я давал тогда этот адрес Ландау, но у него, кажется, ничего не вышло. М.И. [Певзнер] пошлет тебе этот адрес на всякий случай.
Милль пишет, что из Испании от Лакруа [526] получились более благоприятные сведения относительно сотрудничества с Нином. Теперь надо, однако, ждать результатов конференции.
526
Лакруа Анри (псевдоним Лавида Франсиско Гарсиа) (1901–1939) — в начале 30-х гг. испанский сторонник Троцкого. В 1933 г. порвал с коммунистической оппозицией и вступил в Испанскую социалистическую рабочую партию. Был комиссаром в республиканской армии в период гражданской войны. Убит на фронте, возможно агентами советских спецслужб.
Обнимаю тебя и желаю бодрости. Лечишься ли? Ты об этом не пишешь. Неужели запустил? Это было бы ужасно… [527]
Твой Л. Т.
3 июня 1931 г.
Перманентная революция [528]
Несколько слов к французскому изданию
Сложная и несовершенная архитектура этой книги отражает ее судьбу: книга родилась из борьбы за определенное понимание внутренней диалектики революционного процесса и пополнялась в ходе этой борьбы. Читатель, который интересуется только внешним драматизмом революции, лучше всего сделает, если отложит эту книгу в сторону. Для кого же революция не только грандиозное зрелище, но и объективно обусловленное состояние социального кризиса, подчиняющегося своим внутренним законам, тот, может быть, не без пользы прочитает предлагаемые здесь его вниманию страницы.
527
Далее вычеркнуто слово «легкомысленно».
528
Предисловие было опубл. в кн.: Trotsky L. La R'evolution pеrmanеntе. Paris: Rieder, 1932.
Выпуская эту работу на французском языке, я заранее примиряюсь с обвинениями в догматизме, казуистике, пристрастии к экзогетике старых текстов и, главное, в недостатке «ясности». Увы, в отвращении к материалистической диалектике, столь обычном в «левых» кругах Франции, не исключая, разумеется, и ее социалистических рядов, сказывается только консерватизм официальной французской мысли, которая имеет свои глубокие корни в истории французского буржуазного общества. Но мы не сомневаемся, что диалектика исторического процесса справится с идейными навыками французской буржуазии, как и с самой буржуазией. Даже прекрасный в своей законченности французский язык, в шлифовке которого не последнее место занимал такой острый инструмент, как гильотина, будет силою исторической диалектики снова брошен в большой тигель и переплавится под высокой температурой; ничего не потеряв в своем логическом совершенстве, он приобретет при этом большую диалектическую гибкость. В революции языка будет выражаться только новая революция в царстве идеи, которая, в свою очередь, неотделима от революции в царстве вещей.