Трое и Дана
Шрифт:
Олег напрягся, ощущая, как в тело вливается немыслимая магическая мощь. Посох покатился под ноги, погасший, даже Алатырь-камень перестал светиться. Вся мощь земной магии сейчас стремилась на этот Край Света, вливалась в тело лесного человека. В этот миг на всем белом свете колдуны, маги, волхвы, волшебники, чародеи в бессилии опустили руки: их чары перестали действовать. В разных странах мгновенно умирали, превращались в скелеты и рассыпались в пыль те чародеи, что поддерживали долгую жизнь за счет магии. В разных странах лягушки превращались в людей, а звери, скрытые магией в личинах людей, внезапно становились зверями и падали под ударами мечей.
Это был первый день на всем белом свете, когда все маги ощутили страшную силу незнаемого ранее чародея. Когда ощутили свое бессилие, когда затрепетали и поклонились силе, которую не могли ни понять, ни окинуть взором...
Олег вскинул край небесного свода на спину. Пот заливал глаза, он задыхался, боялся вздохнуть глубже, страшная тяжесть ломала кости, сминала суставы. Под ногами трещины стали глубже, он с ужасом увидел, что ноги медленно погружаются в гранитную плиту, словно в мягкую глину.
В шаге край земли резко обрывался. Дальше блестело черным хрусталем. Из-за Края, который уже не был краем земли, доносилось странное шевеление. Волосы Олега встали дыбом. Поневоле вслушивался, хотя отчетливо слышал только шум крови в ушах да треск суставов и рвущихся жил. Похоже на тяжкие вздохи чего-то немыслимо огромного... Но что может жить, даже находиться за Краем Света?
Он с трудом повернул голову, выдавил сквозь стиснутые зубы:
– - А...рис...тей... взглянул... бы...
На месте черного ворона стоял, пошатываясь, высокий худой человек в черной одежде. Лицо его было белее мела, он трясся и закрывал лицо руками.
– - Что ты... что ты... наделал?
– - Что надо... то и наделал.
– - Смертный... Ты хоть знаешь, что на твоих плечах... вместе с небом -- весь вирий, все небесные боги, все чертоги богов... все-все?
– - Что там... за... Краем?
– - спросил Олег в ответ.
Аристей, словно конь лягнул между глаз, отпрыгнул, попятился.
– - Ни за что!.. Никто из смертных... Даже из бессмертных... Ты вышел в ничто, где возникло Первояйцо!
В хаосе смутно чувствовалось движение. Но это не было создано Родом, там двигалось ужасающее, бесформенное, безобразное, не имеющее формы. Тьма и серые пятна сплетались, хаос словно бы смотрел в открывшуюся щель с нечеловеческой злобой.
– - Эй, ворона, -- позвал Олег сдавленно, -- погляди... Мне нужна... Первоскорлупа... Хоть крохотный обломок...
Волосы Аристея стояли дыбом.
– - Выглянуть за Край?
Он попятился еще, издали смотрел на Олега с суеверным ужасом, его трясло, как осиновый лист на ветру.
– - За Край?
– - Хоть... ма... лость...
– - Никто, даже боги!..
Олег, не отвечая, сжал зубы до хруста, напрягся и рывком повернулся, содрав на плечах кожу до мяса. Теперь он держал край небесного купола на одном плече. Пальцы саднило. Он вытянул свободную руку, сжал кулак.
Узкий луч слепяще-белого света прорезал тьму. Олег боролся с тошнотой и слабостью. Несмотря на мощь магии всего белого света он терял силы пугающе быстро. Леденящий холод неживого мира вымораживал, ломал тело. Слезы то замерзали в глазах, то исчезали паром. Приливы жары и холода сменялись, но удары холода становились жестче и длились дольше.
Он вслепую пошарил по краю купола с внешней стороны. Поверхность была шероховатая, в выбоинах и выступах: Хаос остервенело грыз купол, стремился достать ненавистную жизнь. Пальцы натыкались на мертвенно-холодную, в шипах и ссадинах стену. Таким мертвым камень Олег не встречал даже в самых голых скалах севера.
– - Что там?
– - выкрикнул Аристей.
Под ногами трещало, будто Олег стоял на молодом льду. Ноги погрузились по щиколотки.
Далеко внизу во тьме раздался новый вздох, тоскливый и безрадостный, словно кто-то подобно Олегу держал на плечах немыслимую тяжесть. Олег опустил руку, белый луч постепенно расширялся, но вместе с тем терял яркость, наконец рассеялся во мраке. Именно там, на грани исчезновения света, угадывалось нечто немыслимо огромное, бесформенное.
– - Что?
– - надрывался Аристей.
– - Не понять...
– - прохрипел Олег.
– - А внизу... горный массив... похожий на лапу... Нет, в самом деле... Неужто лапа чере... пахи? Род спятил... поместить весь белый свет на горб большой черепахи!
Пальцы кольнуло острым. Олег поспешно шарил вокруг осколка, цеплял ногтями, наконец расшатал и выдернул. В окровавленных пальцах, которые неверяще поднес к лицу, блистал кристаллик размером с орех. Он был похож на льдинку, но Олег чувствовал, что на всем белом свете не было ничего подобного.
Аристей предостерегающе вскрикнул. Ноги лесного волхва уже погрузились до колен, острые края трещины изодрали сапоги в клочья, окровавили ноги. Олег с нечеловеческими усилиями переместил край свода с плеча на спину, напрягся, попытался выдрать ноги из каменных ям. Страшная тяжесть давила, небесный свод с каждым мгновением становился тяжелее.
Сперва казалось, что уже ничего не получится, опоздал, но как-то удалось подняться выше и подняться выше и поднять купол. В ушах стоял грохот, во рту кровь, текла с подбородка. Он услышал свой стон, качнулся, небесный свод словно заскользил в сто- рону.
Донесся отчаянный крик, мелькнуло черное. Страшный грохот, землю тряхнуло, Олег качнулся и упал лицом вниз. Под ним земля тряслась, как испуганный конь. Олег всхлипывал от облегчения. Даже не думал, что небесный свод на его плечах был таким тяжелым.
– - Ты что наделал?
Он с трудом повернул залитое потом и кровью лицо. Перед глазами быстро-быстро переступали, словно исполняли танец, худые ноги в сапогах из мягкой кожи. Аристей то подбегал, то отскакивал, словно его клевала большая ядовитая змея.