Трое на шоссе
Шрифт:
Серега убедился, что Лена не слышит, и свойски хихикнул:
— Может, я перетрудился малость, а?
— Закатать бы тебе между глаз, дурак старый, — тихо сказал ему Карцев. — О Боге думать надо, а он все туда же... Профурсетка чертова!..
И снова дорога. Но теперь уже Лена сидит в кабине Сереги.
— Слушай, — сказала Лена. — А почему ты всегда впереди едешь, а Витя сзади?
— Ну, правило такое... — нехотя сказал Серега.
— Какое?
— Ну, такое правило.
— Хорошо объяснил! — рассмеялась
— Я и сам могу объяснить, — поежился Серега. — Просто более слабого водителя всегда пускают впереди. Чтобы если что с ним случится, то можно было бы помочь...
— А ты более слабый?
Серега обреченно вздохнул:
— Конечно, Витька сильнее... Но это же Витька! Таких на трассе, может, и нет больше. А остальных-то я имел в виду в белых тапочках!.. — похвастал он неуверенно.
Лена спрятала улыбку, сказала:
— Ты мне руку протянуть можешь? Ни во что не вляпаемся?
— Типун тебе на язык, Ленок. — Серега протянул Лене руку и трижды сплюнул через левое плечо.
Лена стала считать пульс. Серега посмотрел в зеркало на Карцева. Тот шел за ними метрах в пятидесяти.
— Совсем хорошо, — сказала Лена. — До ста лет жить будешь!
— Вот это я понимаю! — заржал Серега. — Ты мне только, как доктор, справку выдай: дескать, Пушкареву Сергею Ивановичу положено жить сто лет. Ежели за мной раньше придут, я им справку в морду. Читайте и не трогайте!
— Сережа, за что Витя так Лизу не любит? Жену Толика...
— Где именье, где вода, где Ромео, а где Джульетта... — покачал головой Серега. — Она у него, считай, Толика отняла. Теперь Катьку забирает... А он в Катьке души не чает. Теперь у него только ты да Катька. Ну, может, я еще немного...
— Это он тебе сам говорил?
— Он скажет!
— Да, пожалуй, ты прав... Он человек сильный.
Серега посмотрел в сторону.
— Была бы у меня семья — я тоже был бы сильным.
— И я, — сказала Лена.
— Ты и так человек крепкий. Столько ждать у моря погоды!
— Я его очень люблю.
Серега деликатно промолчал.
— Знаешь, — сказала Лена, — я без него просто не могу жить.
Серега вздохнул и с уважением помотал головой.
В пригородном львовском ресторане стоял страшный шум. Двумя динамиками (каждый величиной с платяной шкаф) оркестр изрыгал в низкий потолок чудовищной силы звуки; залихватски вскрикивали пляшущие; знакомые перекрикивались через столики; громко объяснялись друг другу в любви и уважении подвыпившие граждане; били с грохотом каблуки танцующих...
Около оркестра расфуфыренный Серега самозабвенно плясал с красоткой в умопомрачительном парике.
А у самого выхода, за нелепой квадратной колонной, стоял небольшой столик на троих. И сидели за ним Лена и Карцев. Третий стул был Серегин.
Лена неотрывно смотрела Карцеву в лицо, а тот, мягкий, расслабленный, любящий, негромко и застенчиво говорил:
— Я даже мебель в дедовой избе помню... Стол — большой, один на всех. И для будней, и для праздников, и для покойников. Сундуки... Поставец для посуды... А сверху иконка такая темная. И лампада... Кровати были высокие, могучие — для деда с бабкой. И вообще для старших... А мы, мелюзга, где попало... А летом — на сеновале. Я потом нигде не видел такой ясности, как в обычном крестьянском доме своего деда... И отношений потом таких не встречал. Все всё про тебя понимали: чем ты крепок, а чем и... И невозможно было спрятаться за какие-нибудь там фокусы или слова красивые... А потом все садились за один длинный стол. И была в этом какая-то удивительная красота!..
Лена взяла тяжелую руку Карцева и, глядя ему в глаза, поцеловала в ладонь. А он нежно погладил ее по лицу и улыбнулся — то ли ей, то ли своим воспоминаниям...
Но в эту секунду Серега пританцевал свою партнершу поближе к их столику и, мокрый, счастливый, расхристанный, крикнул Лене и Карцеву:
— Горько!
Карцев нежно поцеловал Лену. И Серега, в восторге, увел свою красотку в толпу пляшущих каким то особым замысловатым па.
— Тебе не кажется, что Серега слишком разгулялся? — спросила Лена Карцева. — Ему бы поберечься...
— Сейчас что-нибудь придумаем.
Музыка кончилась. Танцующие зааплодировали оркестру.
— Хочу еще этот фоксик, — капризно сказала красотка.
— Нон проблем, бамбино! — небрежно сказал Серега и, доставая десятку, направился к оркестру.
Карцев посадил Лену за столик и подошел к красотке. Он крепко взял ее под руку, быстро показал какое-то удостоверение и сказал на ухо:
— Пройдемте...
И завел ошалевшую от испуга красотку в завешанный портьерами проход на кухню.
— Давно знаете гражданина, с которым танцуете? Толстый, в клетчатом пиджаке...
— Я его совсем не знаю... — пролепетала красотка. — Он ко мне сам подсел...
— Очень опасный человек. Сейчас мы будем его брать. Уходите немедленно.
— Я еще не заплатила...
— Кто ваш официант?
— Вон тот...
Карцев перехватил официанта за смокинг:
— Счет этой гражданочки — мне. Понял?
— Есть.
— И выведи ее через кухню.
— Понял.
Снова заиграла та же мелодия. Карцев вышел из-за портьеры, сел за столик и увидел, как Серега растерянно ищет свою роскошную партнершу в парике. Подошел к ее пустому столику и в недоумении покрутился, вернулся к Лене и Карцеву.
— Черт подери, ну и дела! Чувиха просит повторить музыку, я кидаю в оркестр червонец, а ее и след простыл! Причем я с ней уже обо всем договорился!..
— Бедненький... — посочувствовала Лена.
— Сердце красавиц склонно к измене, — засмеялся Карцев.
— Чего вы ржете? — возмутился Серега. — Имею я право после разгрузки на личную жизнь?
Подошел официант и положил перед Карцевым счет красотки.
Карцев медленно проглядел счет, удивленно поднял брови.
— Нет, серьезно! — кипятился Серега. — Имею я право, пройдя тысячу четыреста верст...