Трое спешат на войну. Пепе – маленький кубинец(Повести)
Шрифт:
— Сейчас, когда мы пришли к власти, — продолжал Фидель, — мы должны строить и строить школы, как это делалось на Втором фронте. Партизаны, освободив эти районы от диктаторских войск, создали там семьсот школ. Сейчас мы должны построить десять тысяч школ. Нашим девизом должно быть; «Ни один ребенок не должен ждать обучения».
После того как кончил говорить Фидель, к микрофону подходили другие бородачи, но Пепе уже не слушал их. Пепе был занят мыслями о будущем, о школе. Раньше он смотрел с завистью на тех «состоятельных» ребят, которые ходят в школу. Пепе был по природе озорным парнем, но, когда он сталкивался со школьниками своего возраста, он испытывал неловкость. Ему было стыдно за то, что он не умеет читать, за то, что у него нет ранца. Чтобы скрыть свое смущение, Пепе грубил школьникам, а иногда не прочь был дать им оплеуху.
И вот теперь сам Фидель Кастро заботился о том, чтобы Пепе и его друзья смогли учиться. Значит, им дадут ранцы, книжки, карандаши, и они смогут читать и писать.
Когда кончился митинг и люди стали расходиться с площади, ребята все еще спорили о том, скоро ли пойдут они в школу.
— Я думаю, скоро, — заявил Негрито. — Фидель сказал, что мы не должны ждать.
— Ну, а как скоро? — спросил его Пепе.
— Через несколько дней!
— Ха! Ха! — вмешался в разговор высокий черноволосый парень в рваной рубахе. — Я вижу, вы в политике щенки.
— Что же, по-твоему, мы не пойдем учиться? возмутился Пепе.
— А ты думаешь, так сразу и пойдешь! — Парень сделал Пепе ослиные уши.
— Ты это брось! — строго сказал Пепе. — Фидель не врет. И вообще, может, тебе диктатор очень нравился, так ты скажи начистоту.
Ребята обступили парня со всех сторон.
— Ну вы, не очень, не очень, — отбивался парень. — Я же не говорил, что Фидель врет. А учиться мы будем не скоро. Пока школы построят, пока учителей найдут…
— Это мы еще увидим, скоро или не скоро, — уже более миролюбиво сказал Пепе, — а учиться обязательно будем, раз об этом сказал Фидель.
«Зачислите нас в отряд!»
Революция! Революция! Раньше ребята думали, что это сражения, бомбардировки, горящие здания. В общем, настоящая война. Революция такой и была на самом деле там, далеко в горах. Но в Гаване все было по-другому. Повстанцы вступили в Гавану мирно, и народ встречал их цветами и песнями.
Революция многое изменила в Гаване. Даже жизнь наших героев не была теперь похожа на прежнюю. Ребята еще не ходили в школу, но они уже не дежурили на стоянках автомобилей, не чистили ботинки в ресторанах. Разве можно это делать? Теперь свобода и равенство!
Правда, спрос на услуги ребят после революции уменьшился. Богатые американские леди и джентльмены перестали ездить в Гавану.
Шикарные автомобили кубинской знати после революции стали выглядеть по-иному. Повстанцы отобрали у богачей машины и теперь ездят на них сами. На лакированных боках «кадиллаков» появилась цифра «26», написанная обыкновенной масляной краской. Это значит — машина принадлежит организации «Движение 26 июля», которая объединяет всех повстанцев.
Когда ребята видят такую машину, они бегут за ней: «Может, остановится». И, если вдруг машина останавливается, все сразу бросаются открывать двери. Но, конечно, не за деньги, а просто так, чтобы посмотреть на бородачей и их автоматы, пулеметные ленты на поясе, кинжалы.
— Смотрите, ребята! — крикнул однажды Негрито так радостно, будто увидел извержение вулкана. — Барбудос машину чинят!
У тротуара стоял серого цвета автомобиль марки «олсмобиль». Капот и крышка багажника открыты. Молодой повстанец с длинной бородой и распущенными до плеч волосами, запустив руки в мотор, чинил что-то. Два других давали советы:
— Ты посмотри, есть ли искра.
— А может быть, бензин кончился?
Ребята пробрались поближе к машине. Теперь им было видно все. Руки у бородача по локоть в масле. Бородач долго возился и наконец залез в кабину. Зажужжал стартер, но мотор по-прежнему не работал. Бородач недоуменно смотрел на щиток прибора. Но ото не помогало.
Автомобиль с крупно написанной цифрой «26» привлекал внимание не только ребят, но и взрослых. Прохожие останавливались, стараясь помочь повстанцам советом и даже делом. Какой-то пожилой человек проверил зажигание.
Были и недоброжелатели.
— От сохи пришли, — выкрикивал кто-то, — а теперь на машинах захотели ездить! Вот она и не заводится.
— Замолчи! — гаркнул в ответ пожилой человек, помогавший повстанцам.
После долгих усилий мотор наконец затарахтел. Повстанцы сели в машину, поставили между колен карабины и, прежде чем тронуться в путь, поблагодарили всех. Негрито, который был к машине ближе других, крепко пожал бородачу руку, и тот подарил Негрито маленький значок красно-черного цвета со знаменитой цифрой «26».
Глаза Негрито искрились от радости.
— Покажи! — потребовал Пепе.
Негрито будто не слышал вопроса.
— Тебе говорят, покажи! — Рафаэль дернул Негрито за рукав. — Тоже, воображает!
— Почему здесь красное и черное? — спросил Пепе.
— Эх, ты! — сказал Рафаэль. — Красный и черный цвет — это цвета революционного знамени Фиделя. Знаешь, как диктатор Батиста не любил эти цвета.
Ребята направились на Центральную площадь. Но до нее не дошли. На перекрестке двух улиц ребята увидели чудо. Там, где раньше стоял полицейский в белых перчатках, теперь важно дирижировал уличным движением… Кто бы вы думали? Приятель Пепе и Негрито по прозвищу Пузырь. Он был одет в защитного цвета рубаху и в коротенькие штаны. На голове широкополая шляпа зеленого цвета.
— Эй, Пузырь! — крикнул Пепе.
Но Пузырь не обратил на ребят никакого внимания.
— Зазнается! — усмехнувшись сказал Негрито. — Недавно вместе с нами торчал на стоянках, а теперь не замечает.
— Пузырь! — снова громко позвал Пепе.
Мальчик обернулся и помахал друзьям рукой.
«Привет, но я очень занят», — означал его жест.
— Пошли к нему, — решительно заявил Пепе.
Ребята перебежали улицу и окружили Пузыря.
— Что ты зазнаешься? — начал вместо приветствия Пепе. — Забыл, как мы с Негрито колотили тебя?
— Послушай, Пепе, не мешай мне работать. Я же на посту. Если произойдет авария, отвечать придется мне.
— Ха! Ха! Ответчик! — засмеялся Рафаэль. — Будет отвечать тот, кто виноват.
— Ребята, я вас прошу отойти.
— Интересно, а как это ты пристроился к такому делу? — спросил Пепе.
Пузырь молчит. Он поднял руку, и несколько автомашин остановились у линии «стоп». Пузырь важно повернулся и разрешил машинам, которые стояли на другой улице, двинуться через перекресток.