Трое за границей
Шрифт:
Я сказал, что попробую.
— Вот милый! — воскликнула Этельберта. — Уж постарайся! Джордж тоже мог бы с вами поехать.
Я ответил, что в поездке Джорджа особого толка нет; он холостяк, и, таким образом, его отсутствие никому на пользу особо пойти не сможет. Только женщины никогда не понимают сатиры. Этельберта просто заметила, что если мы его не возьмем, это будет невежливо. Я обещал, что скажу ему.
После обеда я встретился в клубе с Гаррисом и спросил, как у него дела. Гаррис сказал:
— О, все нормально.
Однако, судя по его тону, что-то было не так, и я настоял на подробностях.
— Она была просто лапочка, — продолжил Гаррис. — Сказала, что у Джорджа замечательная идея, и что мне поездка пойдет на пользу.
— Ну и что? — сказал я, — Что здесь не так?
— Все так, — сказал Гаррис, — только это не все. Она завела разговор кое о чем другом.
— Понимаю…
— Этот ее бзик насчет ванной, — продолжил Гаррис.
— В курсе, — покивал я. — Она приставала к Этельберте насчет этого.
— Ну вот, пришлось соглашаться, раз уж начал… Не мог же я спорить, говорю. Она ведь была просто лапочка насчет поездки. Попал на сто фунтов, как минимум.
— Так дорого?
— До последнего пенни, — покивал Гаррис. — Одна ванна шестьдесят.
Мне стало его жалко.
— И еще на кухне плита, — продолжил Гаррис. — Все что последние два года в доме не так, это все плита на кухне.
— Знаю, — сказал я. — Мы, как поженились, переезжали семь раз, и каждый раз плита была еще хуже, чем старая. А та, которая сейчас, не просто не умеет печь, она вообще какая-то сволочь. Угадывает когда у нас гости, и лезет из кожи вон, чтобы подгадить.
— Мы вообще собираемся покупать новую, — сказал Гаррис, но как-то без гордости. — Клара считает, что можно здорово сэкономить, если сделать все сразу. Я уверен, — вздохнул Гаррис, — что если женщина захочет бриллиантовую диадему, она скажет, что ее нужно купить, чтобы сэкономить на шляпке.
— Ты прикинул, во сколько тебе обойдется плита? — спросил я. (Вопрос начал меня интересовать.)
— Без понятия, — отвечал Гаррис. — Еще фунтов двадцать, надо думать. В общем, потом разговор зашел насчет пианино. Ты хоть раз замечал, — спросил Гаррис, — чем одно пианино отличается от другого?
— Некоторые вроде как громче. Но ведь привыкаешь.
— У нашего совсем беда с дискантами, — вздохнул Гаррис. — Кстати, что это за дисканты такие?
— Это то, что свербит в конце справа, — объяснил я. — Часть клавиш, которая визжит, как будто ты наступил ему на хвост. По ним всегда свиристят в конце эффектных вещей.
— Они хотят, чтобы дискантов было больше, — вздохнул Гаррис. — У нашей старушки их не хватает. Ее придется поставить детскую, а в гостиную поставить новое.
— А еще что?
— Все… Больше она, кажется, ничего не смогла придумать.
— Вернешься домой, увидишь, что уже придумала, — успокоил я Гарриса. — Кое-что.
— В смысле?
— Домик в Фолкстоне.
— И зачем
— Чтобы там жить, — предположил я, — летом.
— Да, но она же едет к своим в Уэльс? — озадачился Гаррис. — С детьми, на каникулы, ее приглашали?
— Может быть, — предположил я, — она сначала поедет в Уэльс, а потом поедет в Фолкстон. А может быть, в Уэльс заедет на обратной дороге. Но она желает домик в Фолкстоне, и все тут. Я, может быть, ошибаюсь… Надеюсь, ради твоего блага, что ошибаюсь… Только есть у меня дурное предчувствие, что я не ошибаюсь.
— Эта поездка, — произнес Гаррис, — вылетает в копеечку.
— Идиотская затея, — сказал я. — С самого начала.
— Мы были дураками, что его послушались, — кивнул Гаррис. — Мы с ним еще влипнем.
— Он всегда был растыкой, — согласился я.
— Тупоголовый чурбан, — приобщил Гаррис.
В эту секунду мы услышали голос Джорджа в прихожей; он спрашивал, нет ли писем.
— Лучше ему ничего не говорить, — предложил я. — На попятный идти слишком поздно.
— Да и смысла нет, — ответил Гаррис. — Мне так и так теперь делать ванную и покупать пианино.
Вошел Джордж. Он был в отличном настроении.
— Ну как? — спросил он. — Все нормально? Получилось?
Эта его интонация мне не понравилась совершенно (Гарриса, как я заметил, покоробило также).
— Получилось что? — переспросил я.
— Что что? Отпроситься.
Я почувствовал, что настала пора объяснить Джорджу все обстоятельства.
— В женатой жизни, — сообщил я, — мужчина делает предложение, женщина его принимает. Таков ее долг. Вся религия учит ему.
Джордж сложил руки и заморозил взгляд на потолке.
— Над такими вещами можно и пошутить, и поиздеваться, — продолжил я, — но когда оно происходит, оно происходит так. Мы известили своих жен, что уезжаем. Естественно, они огорчились. Они бы хотели поехать с нами. За невозможностью этого, они просили бы нас остаться. Но мы разъяснили им свою волю на этот счет и… И хватит об этом.
Джордж сказал:
— Извиняюсь, но я что-то не понял. Я всего лишь холостяк. Люди мне говорят одно, другое, третье, а я слушаю.
Я сказал:
— Вот это и плохо. Когда захочешь что-то узнать, приходи к Гаррису, или ко мне. По всем этим вопросам мы сообщим тебе правду.
Джордж поблагодарил нас, и мы перешли к делу.
— Когда выезжаем? — спросил Джордж.
— Что касается меня, — ответил Гаррис, — чем скорее, тем лучше.
Я понимаю, Гаррис предполагал убраться прежде, чем Миссис Г. придумает еще что-нибудь. Мы назначили следующую среду.
— Так что за маршрут? — спросил Гаррис.
— Есть идея, — сообщил Джордж. — Я полагаю, друзья, вы, естественным образом, горите желанием совершенствовать свои умственные способности?