Трое за те же деньги (сборник)
Шрифт:
— А как шли дела в игорном доме? Это достаточно хороший бизнес? Мужчины разговаривали очень тихо, с почтительным уважением к спящей женщине.
— Как правило неплохо. Обычно я зарабатывал около двух сотен в неделю.
— Ты шутишь!
— Порой дела шли даже лучше. — Ингрэм испытывал удовольствие, но в то же время странную неловкость из–за уважительного выражения, появившегося на лице Эрла. — Обычно я играл за заведение. Но иногда и против — при хороших партнерах — тогда, если выигрывал, я получал двадцать пять процентов.
— Ты, должно быть, чертовски хороший игрок.
— Это моя работа.
— А что твоя мать думала о такой работе?
— Это было вполне приличное место. Хозяин платил полицейским и не разрешал ни выпивки, ни громких разговоров. — Ингрэм усмехнулся. — Но ей все равно не нравилось. Она считала, что у братьев работа куда пристойнее работа. Один водил трамвай, другой — тяжелый грузовик, а младший помогал на рынке. Я зарабатывал в неделю примерно столько, сколько они втроем вместе взятые.
— Женщины обычно этого не понимают, — Эрл покачал головой. — такая глупость! Парень должен использовать представившийся шанс.
Почему–то разговор с Ингрэмом его растревожил. Эрл встал и заходил по комнате, потирая здоровой рукой затекшую ногу. У него тоже были шансы, была возможность изменить судьбу. Эта мысль добавила уверенности.
— Ты знаешь, однажды я оказался чертовски близок к тому, чтобы натолкнуться на нечто стоящее. Довольно давно, семь или восемь лет назад. Охваченный каким–то странным возбуждением, Эрл проковылял обратно к дивану, сел, взял стакан и хмуро посмотрел на Ингрэма. — Я работал тогда в Висконсине на бензоколонке с баром и мотелем. Можно сказать, мастером на все руки. Ну, и двое парней частенько заскакивали туда после обеда пропустить пару кружек пива. Братья Эд и Билл Корлей. Они были строителями, но ещё сдавали в аренду оборудование и владели большой компанией по торговле недвижимостью. Тебе приходилось встречать таких ребят? Которые всюду имеют свою долю?
— Звучит совсем неплохо.
— О том я и толкую, — раздраженно бросил Эрл. — Лихие были парни. Они строили тридцать два дома в новых кварталах. Теперь ты представляешь о каких масштабах шла речь?
— Да, вложения немалые.
Эрл допил виски и поставил стакан на пол.
— Ну, и я им понравился. Я обычно поставлял лед в бар и не раз с ними беседовал. Позже я понял, они, должно быть, подумали, что я достаточно смышленый парень. Иначе зачем бы им со мной разговаривать?
— Да, все правильно, — кивнул Ингрэм. — Конечно, если им не хотелось просто поболтать за кружкой пива.
— Не так все было. Говорю тебе, я им понравился. Но я, дурак, позволил такому шансу проскочить буквально между пальцев! — Эрл сдвинулся на край дивана, возбужденно напрягшись при воспоминании об этой неудаче. — Я позволил ему проскочить у меня между пальцев, — повторил он.
Мысленно он отчетливо видел Эда и Билла Корлей и даже ощущал приятный кисловатый запах пива над деревянной стойкой бара. Их дело процветало, но он упустил шанс принять в нем участие.
— Ну и что же ты должен был сделать? — немного удивленно спросил Ингрэм.
— Видит Бог, это так просто! Мне следовало накопить тысчонку и однажды швырнуть её на стол. " — Примите и меня в долю!» — должен был я сказать. И они бы приняли.
— Почему?
— Я же сказал тебе, потому что я им нравился.
Ингрэм покачал головой.
— У тебя странные представления о бизнесе. Думаешь, ловкие парни так бродят вокруг, чтобы сказать: " — Давайте отрежем кусок этому малышу, осчастливим парня!» Так дела не делаются.
Скептицизм Ингрэма рассердил Эрла.
— А что странного в том, что я им понравился?
— Я не собираюсь тебя учить, — заметил Ингрэм, — но послушай: просто быть возле больших денег — ещё ничего не значит. Богатые люди никогда ничего не отдают — точно также как двадцатилетний парень не отдаст свои великолепные кудри лысому старику. — Ингрэм наклонился вперед. — Вот послушай. Предположим, человек неожиданно выигрывает тысячу долларов. Все его друзья возбуждены, словно и они что–то выиграли. Они наслаждаются просто тем, что оказались рядом с удачей. Затем человек отдает деньги жене, или платит долги — и все кончено: деньги ушли и люди, только что толпившиеся вокруг, чувствуют себя так, словно у них самих что–то украли. Вот что я имею в виду — если ты почувствовал себя сказочно богатым от того, что оказался рядом с большими деньгами, то не обзаведешься ничем, кроме головной боли.
— Но ты же не знал этих парней, — упрямо возразил Эрл.
— Ну, может быть, те были другими. Может и взяли бы тебя в долю.
— Наверняка, — убежденно заявил Эрл.
Но сам неожиданно с горечью осознал, что братья Корлей улыбнулись бы и покачали в ответ головами.
— Считается только то, что ты делаешь сам, — продолжал Ингрэм. — Ты что–то задумываешь, потом делаешь. И только тогда можешь чувствовать себя уверенно. Зато потом есть что вспомнить и получить от этого удовольствие.
— Может быть, ты и прав, — устало бросил Эрл. — Я много думал над этим в армии. Там нам случалось делать такое, что потом не стыдно вспомнить. Но кто, черт возьми, об этом вспоминал?
— Ты же вспоминаешь, — сказал Ингрэм.
— Одних моих воспоминаний мало… — Эрл сам не знал точно, что имеет в виду, но чувствовал, что нащупал что–то важное. — Если множество ребят вместе делают общее дело и потом лишь один из них вспоминает об этом значит что–то неправильно.
— Просто это не одинаково важно для них, вот и все.
— Может быть, — задумчиво кивнул Эрл, обдумывая слова Ингрэма. — Может быть, ты и прав. — Он опять закурил и швырнул спичку в камин. — Человеку нужно что–то такое, что можно вспомнить, Самбо. Если мы выберемся живыми из этого дела, то не должны о нем забыть.
— Даже если у нас бороды отрастут до колен.
— А что ты делаешь в свободное время, Самбо? Я имею в виду, ходишь на бейсбол или что–то в этом роде?
— Бейсболом я никогда особо не интересовался. Днем я сплю, а по ночам работаю. Может быть поэтому.