Троецарствие (том 2)
Шрифт:
– Стой, злодей! – закричал Чжугэ Лян. – Что ты теперь скажешь?
Мын Хо повернул коня и бросился прочь, но кто-то преградил ему дорогу – это был военачальник Ма Дай. Не успел князь опомниться, как Ма Дай взял его в плен.
В это время Чжан И и Ван Пин ворвались в лагерь Мын Хо и захватили всех его родных, в том числе и жену его Чжуюн.
Возвратившись к себе в лагерь, Чжугэ Лян вошел в шатер, вызвал своих военачальников и сказал:
– Я видел, что в песчаной долине Извивающейся змеи есть всего лишь одна дорога, по сторонам долины высятся отвесные каменные скалы, и нигде нет ни одного дерева. Поэтому я приказал Ма Даю расставить в долине закрытые повозки, выкрашенные черным лаком. В повозках были ящики, в которых находились изготовленные мною заранее «дилэй», начиненные огневым зельем. В каждой повозке было по девять «дилэй» и расставлены были повозки на тридцать шагов друг от друга. К ним были подведены бамбуковые трубки, наполненные горючим веществом, которое служило запалом. При взрыве этих «дилэй» сотрясаются горы, раскалываются камни. А Чжао Юню я приказал расставить рядами у входа в долину повозки с хворостом и в горах заготовить бревна и камни. Вэй Янь должен был заманить Утугу и воинов ратановых лат в долину. Вэй Янь вышел из долины, а врага заперли там и сожгли. «То, что спасает от воды, не спасает от огня» – это мне было известно. Ратановые латы защищают от стрел и мечей, но эти латы пропитаны маслом и прекрасно горят. Чем же можно было еще уничтожить маньское войско, как не огнем? Виноват я в том, что не оставил в живых ни одного человека из государства Угэ и у них не будет потомства!
Изумленные военачальники почтительно поклонились Чжугэ Ляну и сказали:
– Вашу мудрость невозможно постичь даже духам и демонам!
Затем Чжугэ Лян велел привести князя Мын Хо. Тот опустился перед ним на колени, но Чжугэ Лян приказал развязать его и угостить вином.
Подозвав к себе чиновника, ведавшего вином и устройством пиров, Чжугэ Лян отдал ему приказание.
Мын Хо, его жена Чжуюн и младший брат Мын Ю вместе с правителем дуна Дайлай и другими приближенными князя пировали в отдельном шатре. В это время к ним вошел некто и сказал, обращаясь к Мын Хо:
– Чэн-сян не желает тебя видеть и приказал мне отпустить на свободу вас всех. Можешь снова собирать войско и воевать! А сейчас уходи!
– С древнейших времен не случалось, чтобы семь раз брали в плен и семь раз отпускали, – со слезами воскликнул Мын Хо. – Хотя я и чужеземец, я знаю, что такое долг и этикет!
В сопровождении тех, кто был с ним, Мын Хо на коленях подполз к шатру Чжугэ Ляна и, разорвав на себе одежду, стал просить прощения:
– Чэн-сян, я покоряюсь! Все мои сыновья и внуки будут благодарны тебе за милосердие!
– Итак, ты покоряешься? – переспросил Чжугэ Лян.
– Да!
Тогда Чжугэ Лян пригласил Мын Хо в свой шатер и устроил в честь него большой пир. Затем он указом назначил Мын Хо правителем дуна и вернул ему все отнятые у него земли. Мын Хо и его люди были глубоко тронуты добротой Чжугэ Ляна и ушли, пританцовывая от радости.
Потомки воспели Чжугэ Ляна в стихах:
Под лазоревым покровом он сидел в повязке шелковой.Планом о семи захватах покорил он князя Мань.И досель еще в равнине храм стоит, ему воздвигнутый,Дуны горные в легендах отдают герою дань.Чжан-ши Фэй Вэй пришел к Чжугэ Ляну и сказал:
– Вы, господин чэн-сян, покорили маньские земли. А теперь надо посадить чиновников, которые управляли бы этими землями.
– Это связано с тремя трудностями, – возразил Чжугэ Лян. – Во-первых, если оставлять здесь чиновников, кормиться им будет нечем. Во-вторых, если маньские люди будут постоянно видеть тех, кто погубил их родных, начнутся волнения и убийства. И в-третьих, местное население не будет доверять нашим чиновникам. А если я здесь никого не оставлю, то и провиант возить не придется, и хлопот лишних не будет.
Фэй Вэй согласился с решением чэн-сяна, а маньские люди восхваляли Чжугэ Ляна и в честь него воздвигли кумирню, где четыре раза в год устраивали большие жертвоприношения. Здешние жители называли Чжугэ Ляна милосердным отцом и посылали ему подарки: золото, жемчуг, пурпурный лак, целебные травы, рабочих волов и коней для войска.
Так южные земли были покорены Чжугэ Ляном.
Чжугэ Лян возвращался в царство Шу. Передовые отряды повел Вэй Янь. Но едва он подошел к реке Лушуй, как набежали черные тучи и река разбушевалась. Войско не могло переправиться на другой берег. Вэй Янь отошел от реки и послал донесение Чжугэ Ляну, а чэн-сян решил посоветоваться с Мын Хо.
Поистине:
Чжугэ Ляну люди мань отдали себя на милость,А на берегах Лушуй злые духи всполошились.Но об этом мы расскажем в следующей главе.
Глава девяносто первая
Стояла ранняя осень, когда Чжугэ Лян собрался возвращаться в царство Шу. Князь Мын Хо со своими старейшинами и правителями дунов пришел проводить его. А тут примчался гонец с донесением, что река яростно разбушевалась и переправу войска пришлось отложить.
Узнав об этом, Мын Хо сказал Чжугэ Ляну:
– На этой реке властвуют духи, и местные жители приносят им жертвы.
– Что они приносят в жертву? – спросил Чжугэ Лян.
– Раньше жертвоприношения составляли сорок девять человеческих голов, – отвечал Мын Хо, – да еще несколько черных волов и белых баранов. После таких приношений духам ветер сразу утихал и, кроме того, несколько лет подряд бывал богатый урожай.
– Война окончена, и было бы неразумно опять убивать людей, – возразил Чжугэ Лян и, сев в свою коляску, отправился на берег реки Лушуй.
Волны реки неистово бушевали. Чжугэ Ляна охватила тревога. Он разыскал местных жителей и стал их расспрашивать, как утихомирить реку.
– После того как вы, господин чэн-сян, перешли на наш берег, мы каждую ночь слышим стоны демонов и духов, – отвечали жители. – Вопли эти не прекращаются от заката солнца до самого рассвета. В дымке испарений даже видны эти духи. Они приносят большие беды; в этом месте никто не смеет переправляться через реку!
– Во всем виноват я, – произнес Чжугэ Лян. – В реке погибло много воинов военачальника Ма Дая и маньских войск. Их обиженные духи теперь и бесчинствуют. Придется мне принести им жертвоприношение.
– По местному обычаю в жертву приносят сорок девять человеческих голов, – сказали жители. – После этого недовольные духи скрываются и затихают.
– Я больше не буду убивать людей! – вскричал Чжугэ Лян. – А если духи погибших недовольны, так я знаю, что делать!..
Вызвав к себе походных поваров, Чжугэ Лян приказал им зарезать быка и лошадь, а потом сделать из теста шары, напоминающие человеческие головы, и начинить их мясом. Эти шары назвали «маньтоу», что значит головы маньцев.
Ночью на берегу реки Лушуй установили столик с благовониями, приготовили всё необходимое для жертвоприношения, зажгли сорок девять светильников и разложили в один ряд сорок девять маньтоу.