Трои?ная угроза
Шрифт:
О Боже.
— Папа, — шепчу я, следуя за ним. — Это не то, что ты думаешь. Я работала над проектом с девушкой по имени Мелоди…
Он оборачивается, тыча пальцем в нескольких дюймах от моего носа.
— Блять, не лги мне, дитя.
Дитя.
Это плохо.
Действительно плохо.
Слезы прорвали свою платину и потекли по щекам. Он поворачивается на каблуках, не обращая внимания на мои эмоции, и идет к нашей двери. Как только он отпирает её, он придерживает её для меня.
— Иди в свою комнату, — рычит он. — Сейчас же.
Я отшатываюсь
Это значит, что он знает, что находится на моем компьютере, как я и боялась. Хорошо, что я использовала его только для учебы. Закончив вытряхивать сумку, он протягивает руку.
— Телефон, — рявкает он. — Опусти уже свою задницу куда-нибудь.
Я избегаю кровати, потому что не хочу находиться рядом с ним, предпочитая вместо этого сесть на шезлонг. Он молчит, пока включает мой телефон и начинает свою охоту. Паника, поднимающаяся внутри меня, слишком сильна.
Комната темнеет и кружится.
Я сейчас потеряю сознание.
Он кладет телефон в карман и скрещивает руки на груди. Медленно подходит ко мне, пристально глядя на меня сверху вниз. Я ненавижу, когда он находится на расстоянии удара.
— В последнее время ты вышла из под контроля, — выплевывает он в ярости. — Я знал, что университет — плохая идея. Слишком много неизвестных людей.
Его слова словно удар под дых.
— И это заканчивается сегодня. — Он расслабляет скрещенные на груди руки, упираясь ладонями в бока. — Ты знаешь, что о машине теперь не может быть и речи. А твой телефон? Мой. Видимо, ты недостаточно ответственна, чтобы покидать пентхаус или заводить… друзей.
Каждое слово, слетающее с его губ, ощущается как ещё одни кандалы, удерживающие меня в этом кошмаре.
Мой телефон гудит от сообщения, заставляя всю кровь отхлынуть от лица. Он делает паузу и достает его из кармана. Нечитаемое выражение его лица пугает больше, чем гнев.
— Твой парень передает тебе привет. — Его тон холоден. — Так мило с его стороны проверить тебя.
Парень.
О Боже.
Я просила Форда не писать мне. Зачем он это сделал?
— Папа, — хнычу я. — Мне жаль.
Он заставляет меня замолчать, когда начинает отвечать на сообщение. Я понятия не имею, о чем он пишет и что теперь будет. Мне кажется, что моя жизнь закончилась. Разрушилась прямо на моих глазах. Я хочу умереть.
— Мистер Константинов будет здесь завтра около шести вечера, чтобы забрать тебя на свидание.
Я смотрю на него со смесью облегчения и замешательства.
— Что?
— Трюк, который ты выкинула сегодня, больше никогда не повторится. Я не буду ставить на карту репутацию моей дочери из-за того, что она любит проказничать, но это соглашение с семьей Константиновых должно состояться. Ты встретишься с молодым человеком и очаруешь его, что, как я знаю, ты прекрасно умеешь делать. Это будет единственной вещью, которой ты подаришь всё свое внимание. Больше никаких отвлекающих факторов.
— Да, сэр.
Он снова убирает телефон в карман, прежде чем погладить меня по щеке. Я жду удара, но ничего не происходит. Почему-то мне от этого только хуже.
— Я выясню, что ты задумала. Твоя ложь прозрачна, милая. Когда я узнаю, что ты скрываешь, мы определим твое наказание, исходя из этого. А до тех пор ты должна оставаться в этой комнате до свидания с мистером Константиновым.
Не совсем в ловушке.
У меня есть Тай.
Моя последняя надежда.
Если я смогу заставить его помочь мне, я смогу покинуть эту адскую дыру раз и навсегда. По крайней мере, сейчас, будучи изгнанной в свою комнату, у меня есть время, чтобы придумать надежный план.
Я должна это сделать.
Альтернатива чересчур ужасна.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Салли
?
Входная дверь в нашу квартиру захлопывается с такой силой, что картина падает со стены. В нашей семье только один мудак, захлопывающий двери так, словно пытается их сломать. Но это бессмысленно, поскольку Спэрроу должен быть в университете. Со стоном раздражения я слезаю с кровати, натягиваю треники и иду в гостиную, чтобы посмотреть, чего он там бесится.
Скаут и дьявольская кошка сидят вместе в одном из глубоких кресел, как король и его любимый питомец, планирующие мировое господство. Спэрроу стоит у входной двери с видом человека, у которого член зажат в тиски.
— В чем, черт возьми, твоя проблема? — спрашиваю я его, когда он бросает свою сумку с учебниками на пол.
Его волосы взъерошены, как будто кто-то провел по ним пальцами. Если бы он не был таким несчастным, я бы разозлился, думая о том, кто это сделал.
Спэрроу подходит к другому креслу и падает в него. Черты его лица искажены хмурым выражением, которое напоминает мне о том времени, когда мы были моложе, и он не добивался своего. Он, блять, дуется.
— Чувак, — выдавил я из себя. — Ты скажешь нам, в чем дело, или оставишь нас гадать?
Он проводит ладонью по лицу, вдыхает, а затем одаривает меня самодовольной улыбкой. Я сжимаю челюсть и бросаю взгляд на Скаута. Он наблюдает за Спэрроу с непроницаемым выражением лица. Что-то светится в его темных глазах — гнев, жестокость, ревность.
Для меня эти чувства, словно удар в живот.
— Итак, я был с Лэндри, — говорит Спэрроу, его улыбка исчезает. — Я взял её покататься и припарковался в укромном месте. Обстановка накалилась. Я пытался загладить вину за то, что ты сделал. — Он бросает гневный взгляд на Скаута. — Одно за другим, а потом мы начали трахаться.