Тролльхеттен
Шрифт:
Дальше автомобиль не поехал. Стоял и чего-то ждал. Было четко видно багровое мерцание за стеклом.
— Все! — выдохнул Дивер, — почуял!
— Но как… — начал Мартиков, но бывший солдат его уже не слышал, вышел на дорогу и открыл торопливый непрерывный огонь по стоящей машине. Влад и Приходских бежали к нему, поливая «Сааб» из своих автоматов. Суматошный стрекот автоматического оружия заполнил пустынную улицу: грохот выстрелов, звяканье гильз — недавно родившийся день жадно впитывал в себя любые звуки. Влад щурил
Асфальт возле «Сааба» вздыбился, плюнул в небо антрацитовой крошкой, пули высекали карнавальные искры из старого фонарного столба с чугунным основанием, расцвел белой, пышной, состоящей из осколков стекла, астрой, чудом уцелевший плафон, да стены дома неподалеку обзавелись причудливыми марсианскими фресками. А на «Саабе» не было ни царапины.
— Что за черт?! — хрипло заорал Дивер, — что за…!
Бывший старший экономист «Паритета» Павел Константинович Мартиков корявой деформированной рукой взвел затвор своего автомата, а потом, выйдя на середину дороги, выстрелил короткой очередью в район агатово-черного стекла.
Взвизгнули шины — теперь «Сааб» поспешно сдавал назад, нещадно сжигая резину, но в его лобовом стекле один за другим образовывались идеально круглые пулевые отверстия. Пули с хрустом врывались внутрь машины. «Сааб» стал лихо разворачиваться, но на самом завершении маневра его вдруг пьяно качнуло, и он чиркнул передним бампером все по тому же столбу. Мартиков больше не стрелял — иссяк магазин.
— Ты подранил его! — орал где-то рядом Мельников. — Он подранок!!!
Рядом тормознул «Пассат». Дивер махал рукой, зазывая внутрь.
— Как ты сумел? — спросил он, с визгом резины срываясь с места. На заднем сиденье остальные поспешно перезаряжали оружие. Глаза Влада блестели от азарта — видать, понравилось воевать.
— Он единственный попал! — гаркнул сзади Приходских, — стрелять, наверное, лучше умеет!
— Не умеет, — сказал Дивер.
— Может быть, дело в том, — произнес Мартиков, — что я чуть не стал одним из них.
— Одним из кого? — спросил Влад и тут же крикнул: — Смотри!
«Сааб» круто вильнул на Звонническую улицу, с ревом понесся по ней. Дивер придавил газ и вписался в поворот следом, хотя край одного из украшенных палисадниками домов проплыл в опасной близости от борта машины. Улица неслась навстречу, красные катафоты на багажнике преследуемого автомобиля, поймав свет фар, на секунду вспыхивали жуткими багровыми искрами, над крышами домов размытым неряшливым пятном неслась половинка луны.
— Как он гонит! — прошептал Севрюк, — он что…
Звонническая закончилась, и «Сааб», не снижая оборотов, начал выруливать на Змейку. Обе оси машины сорвало в дикий затяжной занос, шины бешено скребли асфальт, сгорающая резина оборачивалась сизым дымом. Багажник авто величаво несся на фасад здания Дворца культуры, но водитель черной машины был ас из асов, выведя «Сааб» из гибельного скольжения в полуметре от очередного фонарного столба. С резким хлопком покрышки оттолкнулись боковинами от высокого бордюра, и автомобиль, завывая, как обезумевшая баньши, унесся вверх по улице.
Ругаясь, на чем свет стоит, Дивер вдавил тормоза, и их стало разворачивать поперек улицы. Бросил тормоз, вдавил газ. Мартиков страдальчески поморщился, когда «Пассат» подпрыгнул на все том же бордюре. Черная иномарка уже скрывалась за близким поворотом Змейки.
— Как он водит! — крикнул Дивер — Как он так водит?!
И кинул машину вдоль извилистой улицы с предельным ускорением. Стрелка тахометра метнулась к шестерке, замерла на секунду, а после уверенно стала штурмовать красную зону. В двигателе появились визгливые нотки.
— Дивер! — крикнул Владислав, — Дивер, ты бы поосторожней!
Но тот не слушал. Катафоты «Сааба» снова маячили впереди — он убегал, он сегодня сам стал дичью. Сизый дым вырывался из сдвоенной выхлопной трубы. Узенькая двухполосная улица, разбитый асфальт, но эта черная колесница делала по ней сто, сто десять, сто двадцать километров в час. Ее швыряло то к одной стене, то к другой, лакированный борт проносился в десятках сантиметров от старых домов. Вой отдавался от стен.
— Сколько ты едешь?! — заорал Приходских с заднего сиденья.
Дивер не ответил, стены домов слились за стеклами в сплошное мелькание, а иногда подступали совсем близко. И по этой старой извилистой улице, по этому рукотворному каньону они продолжали разгоняться. Истерично визжал мотор их «Фолькса», стрелка спидометра подползала к ста двадцати.
— Как… — начал Дивер, но его оборвал Мартиков, рыкнув:
— На дорогу смотри!!!
Впереди черный «Сааб» повстречал еще один образчик четырехколесного племени, мирно догнивающий на обочине, лишенный освещения и потому замеченный слишком поздно. Распахнулись во всю ширь багровые глаза стоп сигналов. Шины не завизжали, нет, они заорали, мокрый асфальт моментально высох, а влага в облаке сердитого пара вознеслась в сумрачный воздух.
Было ясно, что черный автомобиль не успеет. Но он успел, просто вдруг перестал тормозить и вильнул в сторону, двигаясь поперек улицы в клубах пара и бензинового выхлопа. Заднее крыло иномарки встретилось с радиатором стоящей машины с отчетливым грохотом, прорвавшимся даже через завывания двигателя. «Сааб» откинуло и развернуло на сто восемьдесят, после чего он приложил припаркованное авто еще и передним крылом. Дивер этого уже не видел — он затормаживал автомобиль Мартикова со ста двадцати километров в час, отчего пассажиры испытывали поистине космические перегрузки.