Трон Знания. Книга 1
Шрифт:
Нет… Нет! Он еще увидится с ракшадом. Обязательно увидится! Не сегодня, не завтра, чуть позже, когда будет смотреть на мир сквозь лучи своей славы. И обессмертить имя ему поможет не Тезар, разбуженный и возвышенный не им. И не тезарский народ, слагающий о Могане песни. Он должен собственноручно выточить свое величие из ущербного камня под названием Порубежье. Он должен не просто поднять страну с колен, а заставить ее взлететь.
Сколько потребовалось отцу, чтобы стать Великим? Четырнадцать лет. Он должен сократить этот срок, как
Должен... Не используемое в свою сторону слово вырисовывало цели, ставило задачи. Оно обратилось стимулом и возбудителем стремлений, удививших новизной и высотой.
Приход Жердяя вернул на землю. Долговязый выродок пристегнул Адэра к цепи и затолкал ему в рот окровавленную майку. Извиваясь, Адэр давился желчью и желудочным соком. Жердяй натянул цепь, вынудив вжаться грудью в колени и уткнуться лбом в пол. Вязкая жидкая масса забила нос.
Адэр задыхался; перед глазами вращались сверкающие спирали. Гаснущим рассудком понимал, что в лагере нежданный гость, но уже не мог совладать с телом. Когда изо рта вытащили кляп и окатили водой, долго кашлял и отплевывался. Еще какое-то время пытался вспомнить, что произошло. А потом о нем снова забыли.
До рези в глазах всматриваясь в темноту, Адэр висел на цепи и слушал песню сверчка, засевшего между досками крыши. В другом месте – на балконе замка Грёз или даже на крыльце Анатана – под монотонный мотивчик он предавался бы мечтам, но здесь, в ненавистной лачуге, молил Всевышнего заткнуть эту тварь. Сверчок способен стрекотать без перерыва в течение ста минут. Сейчас каждая невыносимо долгая минута прожигала душу как капля расплавленного железа. Адэр торопил время. Желание вернуться в замок и наконец-то приступить к работе достигло высшего предела.
Пришел Хлыст. Мгла скрывала его лицо, но Адэр узнал бандита по запаху. У каждого подонка настолько специфично воняли волосы, одежда и тело, что уже на третий день неволи Адэр безошибочно угадывал, кто войдет в лачугу, намного раньше, чем открывалась дверь.
На фоне сумрачного проема замерло нечто в длинном плаще и накинутом на голову капюшоне. Адэр невольно усмехнулся: а вот и смерть, только косы не хватает.
Хлыст с непонятной медлительностью повозился с цепью, но руки развязывать не стал. Вяло, будто нехотя, подтолкнул Адэра к двери. Таинственная фигура в плаще посторонилась.
В небе, подернутом туманной дымкой, завис рогатый месяц. Свет вокруг звезд был размытым и походил на мутную кайму. Со стороны моря не доносилось ни звука, и тишину над лагерем нарушали ленивый треск костра и настойчивый стрекот сверчка.
Лежа возле огня, Жердяй приподнялся на локтях:
– Ты же хотел его на добычу поставить.
– Передумал, – буркнул Хлыст.
– С чего вдруг? Пусть бы чуток поработал.
– Раб моруны должен сдохнуть, – вклинился в разговор мужик в брезентовом плаще.
– Какой же он раб, если она…
– Если бы не я, – злобно прозвучало из-под капюшона, – ты сдох бы первым.
– Тихо, Бурнус! Чего ты взъелся?
– А не надо под руку зубами щелкать.
Ругнувшись, Жердяй улегся.
Повинуясь толчкам Хлыста, Адэр направился в сторону темнеющей скалы. Не выдержал, оглянулся. Костер откидывал пляшущие блики на перекошенные стены и закрытые двери хибар. И только его лачуга, прощаясь, раззявила черную пасть.
Приблизившись к корзине с факелами возле первого зияющего мглой проема, Адэр замедлил шаг. Внезапная мысль заставила неровно, с перебоями забиться сердце. Если бы удалось обхитрить бандитов и забрать у них факел... Достаточно подпалить шкуру одной крысе, чтобы вонь отогнала остальных.
Получив в поясницу тычок рукояткой кнута, Адэр пошел вдоль отвесного склона. Проводил взглядом еще один затянутый сумраком провал в скале и лежащий возле него факел.
– Эй! – донесся от костра голос Жердяя. – Вы куда?
– В седьмую, – ответил Хлыст.
– Чего не во вторую?
– Там вода поднялась.
– Булькнуть камушком не хочешь? – крикнул Бурнус и заржал.
Адэр шагал вдоль подножия скалы и, уже не в силах сдерживать дрожь, считал пещеры. Вновь оглянулся. Хибар не видно, и лишь рыжий отсвет обрисовывал контуры валунов, закрывающих костер.
– Про сапоги не забудь, – донесся голос Жердяя.
– Не забуду, – откликнулся Хлыст и тихо пробормотал: – Сдались ему эти сапоги.
– Стой, – еле слышно произнес Бурнус.
Адэр увидел расщелину – настолько узкую, что втиснуться в нее казалось нереальным. Пытаясь сообразить, почему бандиты медлят, повернулся к ним лицом.
Хлыст озирался по сторонам. Бурнус глядел на вершину утеса, чернеющего с противоположной стороны провала. По всей видимости, там находился караульный.
Адэр закрутился на месте, силясь рассмотреть на земле хоть один факел.
– Любой человек перед смертью имеет право на последнюю просьбу, – произнес он. – Дай мне спички.
– Зачем? – после заминки бросил Хлыст.
– Я боюсь темноты, – сказал Адэр и стиснул зубы, чтобы не слышать их предательский стук.
– Пора, – вдруг выпалил Бурнус, схватил его за локоть и потащил за собой в расщелину. С другого бока в пояс штанов вцепился Хлыст.
Адэр протискивался между острыми стенами. Бандиты – один толкал его, другой тянул – напряженно сипели и чертыхались под нос.
Адэр застрял. Лихорадочно забился из стороны в сторону. Наконец удалось протолкнуть в щель грудь и связанные сзади руки.
– Давай-давай! Живо! – подгонял Хлыст.
Проход стал чуть шире, но все равно идти можно было только боком. Адэр понял, почему бандиты не взяли факел – воздуха катастрофически не хватало. В ушах гудело. Из-за внутреннего давления в области переносицы казалось, что еще немного, и носом пойдет кровь.
– Двадцать шагов, – произнес Бурнус и остановился. – Пришли.