Трон Знания. Книга 5
Шрифт:
Разглядывая ботинок, Малика передёрнула плечами:
— Ты зачем его ищешь? Повиниться перед ним или в искупительное поселение отправить?
— Я найду его и убью. А вот здесь… — Выпрямив спину, Крикс постучал кулаком себя по груди. — Вот здесь его убить не получится. Я дал ему слово и не сдержал. Наука мне, чтобы впредь словами не разбрасывался.
На землю упали первые тяжёлые капли.
— Закругляемся? — подал голос Драго.
— Нет ещё, — сказала Малика, посмотрев в низкое небо, затянутое тучами. — Крикс, сколько
— Может, пять. Может десять. Участок без снега был не сильно большой, но я боюсь ошибиться. Раз уж затеяли, давай всё проверим.
— Я что-то нашёл, — сказал Талаш и поддел лопатой замызганную тряпку.
Крикс повернулся к нему, сделал шаг и замер.
— Что это, Крикс? — спросила Малика, боясь подойти ближе.
Талаш бросил тряпку на землю, разровнял остриём лопаты:
— Кофта.
— На Тасе была вязаная кофта бирюзового цвета, — проговорил Крикс.
— Сейчас не понятно, — проговорил Талаш и продолжил копать.
— Тёмная юбка в клетку. Калоши на меху и фуфайка. Новенькая. Анатана.
— Что такое «калоши»? — поинтересовался ракшад.
— Резиновая обувь. Ещё была шаль.
— Это калоши? — произнёс Талаш и скинул с лопаты резиновый башмак.
На миг ослепив, небо прорезала молния. Косые струи дождя врезались в пустошь. Закрывая рот ладонью, Малика смотрела, как вместе с водой с тряпки сбегает грязь, открывая взору серо-бирюзовую вязку.
*
Прежде Малика редко бывала в Бездольном Узле, но в памяти кое-что сохранилось: убогие посёлки; вместо дороги колея, порой совершенно непригодная для проезда; земля, усеянная камнями или покрытая сорняками; песчаные или глинистые прогалины.
В этот раз, добираясь до Рискового через весь Бездольный Узел, Малика видела за окном ту же пустошь. Разве что шины шуршали по грунтовой дороге. Иногда ей казалось, что она не уезжала в Ракшаду, и со дня злополучной поездки по приискам прошли не три года, а от силы неделя или две. Однако стоило машине заехать в какой-либо посёлок, Малика возвращалась в настоящее время. Улицы стали светлее, дома опрятнее, селяне улыбчивее, и нигде не пахло выпитым вином.
Покинув Рисковый, Крикс повёл автомобиль по другой дороге, бегущей по границе Бездольного Узла и Нижнего Дола. Дорогу проложили недавно: асфальт ровный как скатерть на столе, на обочинах невысокая насыпь, чтобы во время гололёда машину не снесло в кювет. Слева и справа к горизонту тянулись поля, заросшие клевером, люцерной или календулой. Эти растения делают почву плодородной, а значит, землю готовят под посевы. Малика на миг задумалась: откуда она это знает? Наверное, читала или рассказывал Мебо…
— В этом нет никакого смысла, — проговорил Крикс.
— В чём? — спросила Малика, скользя взглядом по нежно-зелёному полю.
— В таком убийстве. Месть — это отплата за причинённые страдания. И чаще всего возмездие намного изощрённее, чем первоначальное зло. Знаешь, почему?
Малика повернулась к Криксу. Иногда он изъяснялся, как обычный мужик: неправильно строил фразы и использовал простонародные выражения. А порой в нём просыпался офицер тезарской армии, и речь его становилась отточенной. Интересно, как разговаривает Адэр с Макидором или сестрой? Уж точно не так, как с советниками.
— Не знаешь?
— Жажда мести уничтожает человека в человеке, — сказала Малика.
Поджав губы, Крикс покачал головой:
— Я бы не сказал лучше.
— С болью утраты тяжело справиться. Многие надеются, что боль пройдёт, если они накажут обидчика собственными руками. А легче не становится.
— Кому-то мстила? — покосился Крикс.
— Держу себя в руках, — промолвила Малика и отвернулась к окну.
— В одном городке завёлся маньяк. Насиловал и душил девушек. Отцы жертв поймали его. Отвезли в лес, посадили голой задницей на муравейник и отрезали ему член. И никто не ушёл, пока он не истёк кровью.
— Да уж… — произнесла Малика.
— Потом оказалось, что они ошиблись. Это был не маньяк, а обычный парень. Иногда выпивал, иногда дрался, но в основном бегал по бабам. Маньяка взяли спустя три месяца. Он признался, описал всё, даже в деталях не промахнулся. Кого насиловал бутылкой…
— Крикс, не надо, — попросила Малика и, высунув руку из окна, подставила ладонь ветру.
Несмотря на пасмурную погоду и недавний ливень, дорога высохла, а зелёный покров полей стойко охранял влажную почву и наполнял воздух сочным запахом трав. На горизонте между землёй и плотными облаками образовался просвет. Багряное солнце сулило прохладную, ветреную ночь.
— Раз тебе неинтересно…
— Мне интересно, но без деталей, — сказала Малика, стараясь видом полей и солнца стереть образ несчастного человека, нарисованный воображением.
— Ладно, — согласился Крикс. — Когда судили маньяка, у двоих мстителей сдали нервы или совесть их замучила, и они признались в убийстве. И знаешь, что сделал отец невинного парня? Он выкрал у одного из мстителей сына и на своей лесопильне сделал из него щепы. А потом повесился.
— Ужас какой.
— Чувствуешь разницу?
— В чём?
— Наверное, я привёл неудачный пример. — Крикс подвигал плечами, покрутил головой. — Рассмотрим такую ситуацию…
— Хватит ситуаций, — промолвила Малика и закрыла окно. — Ты хотел сказать, что месть бывает разной. Можно покарать непосредственно обидчика, а можно причинить боль его близкому и ни в чём не повинному человеку. Это ещё страшнее, Крикс. Я ненавижу Хлыста, а ты испытываешь к нему непонятные мне чувства. Если он зол на тебя или Анатана, пусть выясняет отношения с вами, по-мужски, а не охотится за вашими жёнами.