Тропа Джексона
Шрифт:
— Ага. Джесси Джексон… он же Манхэттенский Джесси!
— Мой Бог! Джексон! — выдохнул с шумом Пузан. — Я не ослышался, Непоседа? Джексон? Этот дьявол?!
— Да, это все он, включая и дьявола, — подтвердил Мэлоун. — Так он уехал с шефом?
— Ну да! Он теперь правая рука Хэймана.
— Этот мерзавец спутает доку все карты, все полетит к псу под хвост, — произнес Мэлоун с тем же спокойствием в голосе и с тем же озабоченным взглядом. — Кто здесь с тобой еще остался в лагере?
— Никого. Один я, Непоседа.
— Тем хуже для тебя. Придется тебе самому, взяв пару лошадей, гнать вдогонку за шефом. Надо успеть передать ему весточку, — обрадовал его Мэлоун.
— Ловить ветер в поле, ты это, что ли, имеешь в виду? — удивился Джо Пузан и затем добавил, кивком указав на свой живот внушительных размеров: — С таким-то грузом догнать шефа, мне? Ты же знаешь, что Хэйман скачет верхом как сумасшедший!
— Хватит болтать! Не спорь! — нетерпеливо огрызнулся Мэлоун. — Другого выхода нет, кроме того, что предлагаю я. В противном случае всему — хана! Джексон подставит дока точно так же, как и сам он подставил бы Джексона, если бы они поменялись местами. Но Джексон его обставил. Он знает, с кем имеет дело, а док — нет! А теперь слушай меня!
— Я и слушаю! Мой Бог! Да еще как слушаю, в оба уха, сынок!
— Джексон успел уже все обстряпать. Он проникнет в банк…
— Как? — не утерпел Пузан. — Как они туда попадут?
— Через дверь, ты, дурак с заплывшей жиром рожей! — злобно окрысился на него Мэлоун. — Разве замки значат что-нибудь для Джексона? Ты что, не знаешь, на что он способен?
— Да уж! Наслышан, — пробормотал тот. — Только вот подзабыл малость. Он может проникнуть через что угодно.
— Когда Джексон окажется внутри, то осмотрится — так задумано. И пока будет все осматривать, откроет заднюю дверь здания. А там снаружи будут наготове двое вооруженных громил. И они вместе с Джексоном обрушатся на наших ребят. Застанут их врасплох. Кто отправился с доком?
— Дик Кеннеди, Ларри Барнс, Манхэттенец — я имею в виду Джексона, Непромах, Лохмач Марфи и Ангелочек Рей.
— Выходит, Хэйман и пятеро крутых ребят против Джексона и двоих его помощников, которые нашим и в подметки не годятся, — начал подсчитывать шансы сторон Мэлоун. — Но за Джексоном и теми двумя преимущество внезапности. А этот парень, как говорят, может за долю секунды наломать столько дров, что другой — за целый час. Пузан, ты возьмешь двух самых лучших лошадей из корраля и пулей помчишься по следам дока. Кровь из носу, но ты должен их догнать. Если ты не успеешь вовремя, то Хэйман и все остальные попадут как кур в ощип, а добрым старым временам раз и навсегда настанет конец, ясно?
Пузан диким взглядом окинул лагерь, словно прощаясь с «добрыми, старыми временами», и затем, не проронив больше ни слова, только пыхтя от усилий, опрометью кинулся к корралю.
Непоседа остался наедине с Джерри. Последний заметил:
— Сдается мне, я выбрал не самое удачное время разбогатеть, а, партнер? Похоже, плакали обещанные тобой пятьдесят тысяч?
Мэлоун встретил его замечание, весь ощетинившись.
— Откуда же мне было знать, что док уже рванул когти, — ответил он. — Меня и самого как пыльным мешком из-за угла хватили. Дождись возвращения Хэймана, и он все устроит в лучшем виде.
— А если допустим, он не вернется назад? — глубокомысленно изрек Джерри, которого внезапно осенило, что столь ужасная вероятность отнюдь не исключается. — Что тогда?
— Тогда накроются твои пятьдесят тысяч, только и всего, — огрызнулся Мэлоун.
— Накроются… пятьдесят… тысяч, — еле выговорил Джерри. — И Джексон пустится охотиться за моим скальпом? О Боже!
— Джексон никогда не опустится до охоты за твоим скальпом, — с презрением утешил его Непоседа. — Когда ему в сети попадается такая мелкая рыбешка, как ты, он просто выбрасывает ее обратно в реку.
Однако даже оскорбление не возымело действия на смятенные мысли Джерри.
— И что за муха укусила Джексона? — простонал он. — Что заставило его ополчиться на преступников? Разве он сам не объявлен вне закона? И разве закон не охотится за ним?
— Вот и я этого никак не могу взять в толк, — признался Мэлоун. — Но теперь, когда увидел его лицо и заглянул ему в глаза, до меня, наконец, дошло. Дело в том, что он волк-одиночка. Поэтому выступает и против преступников, и против закона. Балансирует на самой черте — на грани закона и преступления, выступает один против всего мира. Иначе ему просто нечем себя занять. Приятель, я слышал о многих, кто любил вольную жизнь и был неукротимым храбрецом, но никогда еще не встречал такого, как Джексон, да и в прежние времена о таком, как он, никто не слышал. Но если Джо Пузан успеет к доку вовремя — это будет означать конец для Джексона. Тогда твои денежки не плакали, вот тебе мое слово!
Джерри ничего не ответил. Он просто уставился на костер.
В этот момент Пузан бешеным галопом вылетел из-за угла лачуги. Низкий, крепконогий пегий был под ним, а высокая гнедая с сильным крупом скакала следом на веревке. Всадник на мгновение осадил коня возле костра.
— Я совсем забыл о новом мальчишке — Джеке Такере. Он тоже с доком! — крикнул Джо. — Это меняет соотношение: шестеро против троих. Остальных сразу одолеть нельзя, как бы Джексон ни лез из кожи вон! Какой тогда прок от моей гонки?
— Ты дурак, — заорал в нетерпении Непоседа. — Дурак, и уши холодные! Говорю тебе, Джексон — это яд, я испытал эту отраву на себе. Сейчас ты или поскачешь дальше, или останешься здесь навсегда, так как твоя жирная рожа слишком хорошая мишень, чтобы по ней промахнуться. Не я, так другие ее изрешетят пулями. Ведь если ты не спасешь дока, то и он никого из нас больше уже не спасет. Скачи! Лети как черт! Лети, если не хочешь раньше времени попасть в ад, а это то место, где мы вскоре все окажемся, если ты не успеешь догнать Хэймана до Александрии.
Джо Пузан наконец-то был убежден. Обычно требовалось немало времени, чтобы вдолбить ему что-то в голову, но уж если какая-то мысль завладевала его сознанием, то поколебать ее было невозможно. Поэтому сейчас он склонился в седле, пришпорил пегого, вихрем пронесся по вырубке и исчез за деревьями. В таком бешеном темпе он проскакал первую милю или около того, но затем, осознав длительность предстоящего пути и степень выносливости лошади, убавил прыть и перевел пегого в ровный широкий галоп, характерный для скакунов, выращенных на просторах Запада.