Тропа волка
Шрифт:
— Я разделаюсь с тобой, ублюдок!
На ринг взбирался Рори Мунро.
Марко ногой толкнул к нему запасную пару перчаток, а Диллон заметил:
— Для драки в пивной он, может быть, и годится, но тут он просто совершает самоубийство.
Рори решительно бросился вперед и тут же пропустил первый прямой удар Марко. Правда, ему удалось при этом и самому съездить сицилийцу по правой скуле. Марко сделал финт и опять ударил его в бок, а Рори опять прямым ударом попал ему по правой скуле,
— Он переломает ему ребра, если не остановится, — проговорил Диллон.
Фергюсон кивнул.
— А этот громила не остановится.
Рори закачался с искаженным от боли лицом, а Марко несколько раз ударил его по лицу, свое при этом прикрывая перчаткой. Публика неодобрительно загудела, но Марко, не обращая внимания на недовольство, отступил назад, примериваясь к последнему удару по Рори, который стоял, качаясь и беспомощно опустив руки.
— О Боже, нет! — выкрикнула Анна.
Диллон проскочил под канат, встал между Марко и Рори и первым протянул руку сицилийцу:
— Хватит, он свое получил.
Он повернулся к Рори, взвалил его на себя и отнес в угол. Там он снял с него перчатки и через канаты спустил вниз, в руки отца и добровольных помощников.
— Будь я лет на тридцать моложе, я сам разделался бы с ублюдком, — по-гэльски сказал старший Мунро.
— Не думаю, — отозвался Диллон.
Он обернулся и увидел, что Марко стоит, глядя на него и уперевшись перчатками в бока.
— Ты тоже хочешь получить свое, ирландский пес? — спросил он по-итальянски.
— Рискни, — ответил Диллон на том же языке.
— Тогда надевай перчатки.
— Зачем они нужны? — Диллон пинком сбросил перчатки с ринга. — В них я не причиню тебе вреда.
Это была рассчитанная наживка, и Марко проглотил ее.
— Ну что ж, тем лучше.
— Нет, Диллон, нет! — крикнула Аста. — Он убьет тебя!
«В движении будь подобен водному потоку…»— так Юань Тао учил его. Полное спокойствие, полный контроль. Это был уже не матч по боксу, и Марко допустил крупную ошибку.
Сицилиец первым бросился на него и нанес удар прямой. Диллон уклонился, согнув левое колено, развернулся и ударил Марко в бок коротким закрученным ударом, которому научил его Юань Тао. Марко взвыл от боли, а Диллон нанес ему еще один такой же удар и развернулся, задев его по зубам обратной стороной локтя.
Толпа завопила, Диллон направился в свой угол, но Марко, демонстрируя поразительную живучесть, яростно бросился на него и ударил уже повернувшегося Диллона под левую скулу. Диллон отлетел к канатам,
Теперь публика безумствовала, а Диллон откатился в сторону и поднялся на ноги.
— Сынок, ты начинаешь надоедать мне, — предупредил он, и, когда сицилиец вытянул руку для следующего удара, Диллон схватил его за кисть, перегнул в локте, развернувшись к Марко спиной, и бросил его через канаты головой вниз к ногам Фергюсона, Моргана и двух женщин.
Когда Марко перевернулся на спину, уже спрыгнувший с ринга Диллон поставил ногу ему на горло.
— Лежи тихо, как добрый пес, не то я тебе сломаю шею.
— Кончай, Марко, это приказ, — проговорил Морган по-итальянски. Он протянул Марко его куртку и повернулся к Диллону: — Вы удивительный человек, друг мой.
— Герой! — Аста схватила его под руку.
— Не герой он, а порядочный дурак, — высказался Фергюсон. — А теперь, Диллон, пошли к палатке, я уверен, что после всего этого нам следует немного выпить.
Он повернулся и первым направился прочь из толпы болельщиков, каждый из которых хотел похлопать победителя по спине.
Под шатром было довольно малолюдно: большинство предпочло гулять по хорошей погоде. Фергюсон подошел к импровизированному бару, устроенному на длинных козлах. Диллон и Анна сели за один из столиков. Анна достала свой платок и смочила его водой из стоявшего на столе кувшина.
— У вас ссадины, Диллон. Боюсь, что придется даже накладывать швы.
— Посмотрим. Сейчас я ничего не чувствую.
— Хотите приложить платок?
— Пусть лучше подсохнет. — Он закурил.
— Такими вещами вы потихоньку убиваете себя.
— Вы рассуждаете, как фашисты. Потом вы запретите выпивку, а затем секс. — Он усмехнулся. — И не останется ничего.
— Я всегда считала, что у вас инстинкт саморазрушения, — проговорила она, продолжая, однако, улыбаться.
Подошел Фергюсон с выпивкой на подносе.
— Для нас с вами скотч, Диллон, а для старшего инспектора — джин с тоником.
— Я предпочла бы чай, сэр, и Диллону он тоже не повредил бы. — Анна встала и направилась к бару.
— Подобное я уже видел, — сказал Фергюсон. — Когда эта девушка выйдет замуж, она станет одной из тех еврейских матерей, о которых вы читаете в книгах. Она железной рукой станет управлять своим мужем и указывать, кому что следует делать.
— Бригадир, по-моему, вы стареете. У меня есть для вас новость. Есть куча мужчин, готовых встать в очередь, чтобы Анна Бернстейн железной рукой правила ими.
В этот момент у входа в палатку появилась Аста. Она осмотрелась, заметила их и подошла.