Тропами подводными
Шрифт:
С бота в воду ушло одиннадцать охотников. В паре со мной оказался начинающий подводный фотограф с отличной японской камерой, поэтому мы с ним — и я это делал с огромным удовольствием — «жались» ближе к берегу.
Прежде всего мы попали в царство губок — их в кубинских водах полно, как в аптечной витрине. Губки — это значительный, но малоизученный тип многоклеточных животных. Они неподвижны, питаются остатками отмерших животных и подводных растений, а также мелкими одноклеточными организмами, входящими в зообентос. Форма тел губок чрезвычайно разнообразна.
Глаза разбегались, и я никак не
Кругом в причудливом беспорядке были расставлены огромные чаши, кубки и пиалы, лежали шары, подушки, рыхлые буханки хлеба, тянулись к поверхности «органчики», ветвистые стебли кустов образовывали целые заросли. И все это окрашено в самые разные цвета: чаще бурый, но и желтый, фиолетовый, оранжевый, малиновый, зеленый и даже красный.
Одни губки мягкие, иные твердые, но и те и другие поддаются острию ножа. На разрезе обычно видна ноздреватая, испещренная ходами масса.
Вспоминаю, как однажды, осваивая дно напротив миниатюрного пляжика на левом берегу залива Кочинос, я вырезал огромный клин из кубкообразной губки. Он оказался жестким и в применение не пошел. Но примерно через год я обнаружил, что губка полностью восстановила вырезанный из ее тела кусок, придав своему кубку прежнюю правильную форму.
Мой товарищ предложил мне попозировать. Я выбрал бокал покрупнее — кубок Нептуна, формой своей не отличающийся от кубков князей и рыцарей средневековья, — и, ухватившись за ножку, которой губка прикреплена к грунту, сделал вид, что собираюсь произносить тост.
А совсем рядом лежала «закуска» — кремнероговые губки, называемые морским караваем. Сверху они похожи на губную гармонику. Такое сходство возникает благодаря вытянутым в ряд так называемым трубчатым выростам с отверстиями (устьями) на концах.
Теперь наступила моя очередь фотографировать. Приятель показывает на органные трубки, колонии губок галиклона, и ныряет в них. «Этот человек лишен страха, не признает никаких предосторожностей или, скорее, просто не знает, что такое море», — думаю я и быстрее щелкаю затвором.
В Карибском море есть губки, прикосновение к которым вызывает ожоги, сильный зуд и опасные опухоли. Но этого мало: внутри всех этих животных обычно гнездятся разные другие существа. Они могут принести человеку еще больший вред, чем ядовитые губки. Помню, как мне долго приходилось привыкать — внешний вид их не вызывал доверия — к змеехвосткам, постоянным квартиросъемщицам галиклоны.
Эти животные — я даже не знаю, к какому типу они относятся, скорее всего к иглокожим, — очень похожи на морских звезд. У змеехвосток сердцевина с двухкопеечную монету и пять коричневых в белую полоску ворсистых щупалец, которые постоянно пребывают в движении. Они оказались неопасными для человека, но к ним надо было привыкнуть.
Отходим подальше от берега. Здесь начинают встречаться, словно бы кем-то специально собранные и кучками опущенные на дно моря, лосиные рога. Это губка-гомаксипелла. Основательно напугав нас, из-под раскидистой ветви выскакивает акула-нянька и тут же исчезает.
Чем глубже, тем чаще появляются поляны, заселенные водорослями. В основном это заросли талассии, зостеры
На полянах в восьми — десяти метрах друг от друга обнаруживаем целое семейство губки-клионы, женская особь которой наиболее пористая и эластичная, идет в хозяйственное употребление.
В кубинских водах живут губки, которые не уступают своими качествами знаменитым долматинским и левантийским губкам и за последние годы заслужили себе мировую славу.
На воздухе, только что извлеченная со дна морского, губка очень скоро начинает издавать неприятный резкий запах. Помнится мне, как-то обрабатывая на берегу одну из губок, мы так перемазали в черный цвет руки, что они отмылись лишь через неделю. Почему губки пахнут и что за красящие вещества они содержат, мне никто не мог толком объяснить.
Самому обработать губку ничего не стоит. Ее надо хорошенько просушить на солнце, основательно промять, вытряхнуть остатки живших в ней ранее животных, а затем слегка прокипятить и снова высушить и помять. Совершенно фантастическое качество губки вбирать в себя влагу удивляет всех.
Внимание фотографа привлекли две полосатые рыбки. Мне думается, что это были шестиполосные губкоеды. В погоне за ними мы ушли еще дальше от берега. Глубина уже 12–15 метров. Перед взором неожиданно возникает необычайная картина.
Со дна почти до самой поверхности тянутся толстые нейлоновые нити — от якорей к поплавкам, которые, однако, маячат в метре от уровня воды. Их около двадцати. Каждая на расстоянии от другой в два-три метра. На них нанизано до пятнадцати кусков различных благородных губок. Естественная подводная оранжерея или, точнее, питомник. Крайние нити снабжены дощечками с надписями: «Экспериментальное поле по разведению губок».
Сфотографировав питомник, мы обходили его стороной. Мимо нас пронеслась стайка небольших, до 30 см, серебристых рыб. Они стремительно мчались из глубины к поверхности, перед которой стайка вдруг распалась — половина ее рассыпалась в разные стороны, а другая половина… исчезла. Не успел я еще сообразить, что, собственно, происходит, как увидел еще тройку рыбок, несущихся словно на пожар. В их больших круглых глазах панический страх. Кажется, все тело охвачено им. Одна резко сворачивает вниз, а две другие… вновь исчезают. Поднимаю голову и вижу, как рыбы парят над морем, усердно продолжая работать хвостовыми плавниками. Интересно! Раньше мне приходилось наблюдать за летучими рыбами, но только сверху.
Вот появляется еще парочка. Она пугается меня и мгновенно выскакивает. Теперь я отчетливо вижу, как серебристая летучая рыба, высунувшись из воды по пояс, бешено работает черным хвостовым плавником, словно пропеллером, и только через секунду, две, а то и три отрывается от поверхности.
Долгоперая летучая рыба, или обыкновенный двукрыл, имеет пару сильно развитых грудных и пару брюшных плавников, которые в полете представляют собой «крылья», только не как у птицы, а как у планера. Рыба в состоянии планировать до трехсот и более метров, несясь со скоростью курьерского поезда и поднимаясь на высоту двухэтажного дома. Однако это вовсе не оригинальный способ передвижения летучих рыб, а форма их бегства от своих противников — хищных пелагических рыб, прежде всего — агух.