Тропой мужества
Шрифт:
Генерал взял из стопки лист с докладной и быстро пробежался по тексту. Внимательно вчитался в рекомендации по радиоборьбе.
– Водка с тыквой? Не пробовал, – хмыкнул Рябышев. – Хотя толково. Татар с калмыками в каждый танк не посадить, но вот штабам это поможет.
В землянку спустился Васильев.
– Дивизион ПВО на подходе, – сообщил он. – Вырвал-таки его себе.
– И в штабе не возражали?
– А я в штаб не сообщал, – признался комдив. – Знаю – самоуправство,
Возникший шум снаружи привлек внимание.
– Узнай, что там, – сказал Рябышев адъютанту.
Тот выскочил из землянки, но сразу вернулся со старшим лейтенантом. Его запыленное лицо буквально лучилось. Наверняка хорошие новости сообщить спешит.
– Командир разведвзвода старший лейтенант Семченко, – бодро представился старлей. – Перехватили машину. Штабную. В перестрелке уничтожены два мотоциклиста, водитель машины и сопровождающий. Захвачен немецкий офицер с документами. Думаю, штабной. Но молчит как рыба.
– Ай молодца! – вскочил Рябышев. – Ведите его сюда скорее. У нас разговорится!
Привели пленного офицера и передали объемистый портфель. Немец был среднего роста, худой как высохшая вобла, но форма сидит идеально. Смотрит независимо и надменно, в глазах насмешка и превосходство. Наверняка дворянского рода или все предки военные.
– Oberst Walter Heinritz von Hohenau, der chef operationsabteilung… – прочитал комиссар в документах. – Дмитрич, да твои орлы начальника оперативного отдела корпуса в плен взяли!
– Будете отвечать на вопросы? – спросил комиссар по-немецки. – Или вам арийское превосходство над унтерменшами не позволяет говорить с нами?
– Keineswegs! – ответил немец, и вдруг сказал по-русски: – Мнье совсьем не сложно ответить на ваш вопросы.
– О как! – удивился Рябышев. – Сюрприз. Где еще сыщешь штабного немца со знанием русского языка?!
– О да, вам очиень повьезло, господин генерал-лейтенант, – ответил немец и изобразил изящный поклон Рябышеву. – Особенно вам, господин… извините – товарищч бригадный комиссар. – Еще поклон.
Но сделано-то как. Точно из дворян.
– Вы хорошо осведомлены, – говорит Рябышев. На лице кислая мина от подтверждения того, что немцам многое известно.
– Вы прав. Как начальник оперативного отдела знаю много. Вы Рябышев Дмитрий Иванович, командир восьмого корпуса. Вы бригадный комиссар Николай Кириллович Попель, достаточно?
– Достаточно, господин фон Гогенау, – кивнул Попель, в душе злорадствуя. – Вам как потомку Гогенцоллернов, не претит ответить на вопросы сыну простого крестьянина? Впрочем, вы уже согласились, не так ли?
Мина превосходства
– Я отвечу на все вопросы! – сказал немец. – Если мне сохранят жизнь. Что вы хотите узнать?
– Нам нужны все данные о сосредоточении ваших войск в районе Дубно, – произнес генерал-лейтенант.
– В моем портфеле имеются карты.
Адъютант Рябышева начал выкладывать бумаги из портфеля. Две сложенные карты, папки, тетради и даже книги.
– Вон эта карта, – указал фон Гогенау.
Карту развернули. Немец выудил футляр с очками, нацепил их, поморщился трещине на правом стекле и приготовился отвечать на вопросы. Но склонившиеся командиры спрашивать не спешили. Изучали тщательно, иногда переглядываясь. И эти переглядывания, вкупе с молчанием, немца обеспокоили.
– Почему вы ничего не спрашиваете?
– А нам и так все ясно, – ответил за всех комиссар. – Вы к Дубно стягиваете шесть дивизий. Кроме них две пехотные и одну танковую собрались перебрасывать из-под Луцка.
На мгновение глаза немца удивленно расширились, он вновь справился с эмоциями, но уже не так быстро. Попель протянул руку, взял книгу и прочел название.
– Ага, «Бои у Халхин-Гола». Ваша настольная книга, господин фон Гогенау?
– Да, это переводы статей о действиях Красной Армии в войне с императорской Японией, – ответил немец. Спесь с него слетела полностью. На лице беспокойство и желание быть полезным. – Ваш опыт танковых клиньев, парашютных десантов был тщательно изучен и оценен.
– Что ж, – сказал Рябышев. – Вы нам помогли. Уведите.
Немец хотел что-то сказать, но адъютант и разведчик быстро вывели полковника из землянки.
– Как ты его, Николай Кириллович! – покачал головой генерал. – Уел немца, как есть уел.
– Это мы можем! – хмыкнул комиссар. – Ну-ка, давай другую карту глянем.
Развернули. На ней отображена общая стратегическая обстановка. Стрелы, упирающиеся в Ленинград, Киев, Москву. Рядом со столицей нарисована свастика и дата «1–5 сентября 1941».
– Да они охренели! – выругался Васильев.
– М-да-а-а… – протянул удивленно Курепин. – А фашисты-то наглы!
– Вот что, товарищи, – и Рябышев хлопнул ладонью по столу. – Немца с документами отправляем в штаб фронта. Это даже лучше, чем только наши «домыслы». Докладная закончена?
– Полностью, – подтвердил комиссар. – Один лист с рекомендациями по радиоборьбе размножить и в штабы передать надо.
– Принимается, – кивнул комкор. – За дело, товарищи. Через час выступаем.