Тропою Данте

Шауб Ричард

Странник, готовящийся к восхождению, охотно отвлекается на прибытие к берегу острова новой лодки, полной душ. Среди них он замечает своего приятеля из Флоренции, музыканта по имени Каселла. Странник просит Каселлу спеть ему, и, когда тот начинает петь, прочие души окружают его, радуясь возможности оттянуть начало трудного восхождения.

В соответствии с географией «Божественной комедии» Чистилище представляет собой место, больше всего похожее на наш повседневный мир, и большинство нас живет на этом берегу. Подобно Страннику и душам, окружившим Каселлу, мы ищем отвлечения от реальностей жизни, требующих большего напряжения. Современная культура пропагандирует всяческие развлечения как главную цель в жизни,

и большинство из нас принимает это. Мы тоже предпочли бы ничего не предпринимать у подножия горы, просто наслаждаясь тем, чего достигли. Но, как напоминает нам Данте, поступая так, мы уподобляемся «живым, чья жизнь — лишь путь до смертных врат». ^[38]Время дорого, его нельзя тратить на бездумные развлечения, и, услышав звук голоса Каселлы, Катон принялся бранить Странника и напомнил ему о его настоящей цели:

Как, мешкотные души? Вам досуг

Вот так стоять, когда вас ждет дорога?

Спешите в гору, чтоб очистить взор

От шелухи, для лицезренья Бога.

^[39]

ЗОВ К ПРОБУЖДЕНИЮ

Предостережение Катона — это «зов к пробуждению», который требует от путешественников полного внимания, такого же, как серьезная болезнь, смерть любимого человека или иное меняющее жизнь событие, и он пробуждает в нас стремление получить более глубокие ответы на вопрос о смысле жизни. Катон говорит Страннику, как повествует Данте, что мы рождены взойти на гору и узнать, что на ее вершине. Дантово видение следующего шага в человеческом развитии — Беатриче — ждет нас там. Мы должны решиться — пробудиться и взойти, поскольку такова цель жизни.

Но что, если зов не приходит? Данте всю первую треть своего «Чистилища» описывает души, которые продолжают жить в «пред-чистилище», медленно кружа вокруг подошвы горы и даже не подозревая в ней врат, за которыми находится много полезного. Они не получили зов к пробуждению, или получили слишком поздно, или не услышали, и теперь их время истекло. Они, возможно, хотели бы в своей жизни большей духовности, но не сделали первого шага, чтобы выполнить работу, которую должен делать любой студент, чтобы получить образование — духовное или иное.

Довольно легко пропустить возможность духовного учения, как пропускаем мы в нашей напряженной жизни, поглощенные удовлетворением потребностей своего биологического и социального «я». Это одна из причин, по которой столь многие духовные практики имеют место в пустынях, пещерах, горах или в уединенных помещениях — там, где есть возможность скрыться от мирских потребностей, которые оказывают неумолимое воздействие на наше сознание.

ПРОБЛЕСК ОЗАРЕНИЯ

Разбуженные окриком Катона, Вергилий и Странник начинают подниматься по склону. Им нужно найти врата, которые установлены при входе на горную тропу. После целого дня восхождения изнуренный Странник лег на закате. Позднее ночью ему был сон-откровение:

…И разум наш, себя освободив

От дум и сбросив тленные покровы,

Бывает как бы веще прозорлив,

Мне снилось — надо мной орел суровый

Навис, одетый в золотистый цвет,

Распластанный и ринуться готовый…

^[40]

Орел покружил некоторое время и устремился вниз подобно стреле

света, схватил его и вознес к огненному шару. Странник и орел сгорели в огне. Интенсивность жара в его сне разбудила Странника. Солнце уже два часа как взошло, а Вергилий, как оказалось, сидел рядом с ним. Не успел Странник и рта раскрыть, как Вергилий стал убеждать его, что бояться нечего и следует понять истинное значение сна. Магическая способность Вергилия проникать в сознание Странника — Дантов способ научить нас, что высшие уровни нашего разума — здравый рассудок и разум мудрости — могут видеть искаженный отпечаток реальности, созданный нашими подсознательными страхами. Эта «магическая способность» будет показана с большей силой, когда Странник окажется под руководством божественной мудрости Беатриче. Когда вы познаете свой собственный разум мудрости в путешествии, в которое увлекла вас эта книга, вы тоже откроете для себя, что разум мудрости прозревает сквозь ваши сомнения и страхи и старается удерживать вас на пути к цели.

Вначале сон казался Страннику кошмаром. Он ведь был вознесен на небо хищной птицей и сгорел. Однако Вергилий понимает больше. Он понимает, что Странник пережил опыт озарения, который пробудил его сознание, и теперь он готов пройти через врата к горной тропе. На самом деле путешественники теперь магическим образом оказались рядом с вратами.

Вергилий так объясняет пережитое Странником:

Когда заря была уже светла,

А ты дремал душой, в цветах почия

Среди долины, женщина пришла,

И так она сказала: «Я Лючия;

Чтобы тому, кто спит, помочь верней,

Его сама хочу перенести я».

…Тебя взяла и, так как солнце встало,

Пошла наверх, и я вослед за ней.

^[41]

Лючия символизирует нашу способность к высшему сознанию, к озарению. В средневековой культурной системе Данте она — символ возможности озаряющей благодати. Вергилий объясняет Страннику, что Лючия показала ему путь к горной тропе.

Какими словами современного языка описать феномен Лючии? Можете ли вы поразмыслить о современном толковании своей способности к высшему опыту углубленного сознания? Как только мы перестаем понимать символы, подобные Лючии, наш современный разум не находит замены, и тогда у нас нет никакого пути к пониманию подобного опыта.

За годы работы нам встречались сотни описаний опытов углубления сознания, включая пророческие сны, предвидения, синхронию, ^[42]наития, одиночество, потерю чувства времени, ощущение гармонии со всем, что существует, состояния отстранения от тела, чувства глубокой благодарности, слезы абсолютной радости, исполненность счастьем, исцеления и устранения энергетических смещений, предсмертные путешествия, вхождения в белый свет, космический юмор и хохот, слияние с красотой, безграничное сострадание, экстаз, неожиданные физические исцеления от смертельной болезни и научные открытия, пришедшие в видениях.

Однако многие годы у людей не было ни карты, ни инструкций для понимания этих озаряющих переживаний. Они называли их «сверхъестественными», «странными» и даже «безумными», но на самом деле не это они имели в виду, поскольку находились под впечатлением таких переживаний и хотели понять, что они действительно означают. Они употребляли уничижительные обозначения, поскольку стеснялись, что их заподозрят в углублении сознания или «духовном» опыте. Тем самым они защищались от общественного неодобрения, первыми смеясь над собой.