Тропою Данте
Шрифт:
Ваше биологическое «я» подчиняется необходимости выживания. Оно хочет, чтобы все ваше внимание было направлено на поиск признаков опасности или угрозы как в вашем теле, так и в окружающем мире. Оно хочет, чтобы вы беспокоились, внимательно планировали жизнь так, чтобы ничего не разладилось, раздражались и охраняли свою территорию даже в простейших конфликтах, придумывали способы отступления, думали только о себе и становились подозрительными до паранойи в отношении других людей, чтобы оказаться готовыми ко всему. Иными словами, ваше биологическое «я» стремится контролировать все аспекты жизни и, как результат, постоянно посылает вам сигнал «сражайся
Ваше социальное «я» подчиняется необходимости быть «своим», получать одобрение, и потому хочет, чтобы все ваше внимание было направлено на оценку ситуации в соответствии с тем, приняли вас или нет. Оно хочет, чтобы вы сравнивали себя с другими, судили других, принижали их и превозносили себя, изыскивали возможности заработать максимум одобрения и наград, достичь более высокого положения и самоутвердиться, и чтобы вы настроили свои помыслы и поведение на достижение подобных вещей. Как и биологическое «я», социальное борется за выживание, но это выживание вашего образа самого себя, который является необходимой движущей силой этого «я». Оно посылает вам сигналы самооценки и эгоцентризма, чтобы держать вас на маршруте удовлетворения его потребностей.
Ваше духовное «я» принадлежит совершенно другому измерению, потому что оно не озабочено выживанием вашего тела или вашего представления о себе. Духовное «я» связано с созиданием самого себя. Оно знает, что все приходит и уходит, как часть естественного цикла, и спокойно принимает этот очевидный факт жизни. Его связь с созиданием проявляется в том, что духовное «я» подчиняется необходимости заботиться о жизни, о созидании, о том, чтобы вы выполнили свою роль, свое предназначение, пока вы здесь. Главное человеческое проявление этой заботы о жизни — любовь, а Дева Мария, Гуан Инь, такое проявление Бога, как Шехина, [2]и другие универсальные символы суть выражения этой любви, которая коренится в самом созидании.
Духовное «я» хочет, чтобы вы выполнили это любовное предназначение, поэтому старается удержать ваше внимание на своей истине и не позволить потерять себя в стремлении к ложным целям. Люди часто ошибочно направляют присущие им духовные импульсы на достижение какой-нибудь социальной цели, например на получение большего признания или более высокого положения, и, достигнув цели, все равно не чувствуют окончательного удовлетворения и покоя. Один из наших пациентов, например, рассказывал, как, получив награду Академии киноискусства, проснулся наутро с ощущением опустошенности. Другой описывал момент, когда он в первый раз оглядел свой заново обставленный, огромный, дорогой дом и подумал: «И что теперь?» Оба потеряли истинную цель и даже не понимали этого до тех пор, пока не осознали, как в действительности мало значат для них собственные социальные достижения.
В то время как ваше биологическое «я» посылает вам сигналы «сражайся или смывайся!», а ваше социальное «я» посылает сигналы самооценки и эгоцентризма, у вашего духовного «я» свои сигналы: оно посылает ощущение тоски и утраты, когда вы отходите от своего предназначения, и направляет сигнал начать новый поиск, когда вы оказываетесь слишком далеко от истины.
Как видите, каждый из трех элементов вашей природы требует разного, и каждый элемент хочет, чтобы вы сосредоточились именно на его потребностях. Ваше внимание постоянно тянут в разные стороны, и если вы чувствуете себя «одновременно везде» — как, по их словам, происходит со многими людьми, — то лишь потому, что вы так устроены. Элементы вашего естества энергично соперничают друг с другом. Все их потребности неоспоримы, и все потребности надо удовлетворять. Вопрос в том, как их лучшим образом согласовать, чтобы мы могли жить в насколько возможно более полной внутренней гармонии.
ОТКРЫТИЕ ДАНТЕ
Ассаджоли умер в 1974 году, и нам не довелось с ним встретиться. Но в 1990 году, после многолетнего изучения, а потом и преподавания его метода, мы ощутили непреодолимое желание углубить нашу связь с ним и посетить родной город Ассаджоли, Флоренцию, в архивах которого хранились его рукописи. У нас была собственная практика, и мы не могли позволить себе надолго оставлять работу, но понимали, что ехать должны — для нас это было паломничеством, — поэтому в конце концов отправились туда, решив остановиться в городе на месяц.
В день приезда мы двинулись туда, куда идут все туристы, посещающие Флоренцию, — в Дуомо (кафедральный собор Санта Мария дель Фьоре [3]). Толпы втекали через правую дверь и вытекали через левую: огромное внутреннее пространство Дуомо подчиняло себе человеческую волю. В столь величественном пространстве наступала растерянность, было непонятно, с чего начинать осмотр. Инстинктивно мы сразу направились к огромной росписи на боковой стене, и этот случайный выбор повлек за собой и многолетние исследования, и эту книгу.
Перед нами была фреска работы Мичелино «Данте и его поэма». [4]На ней изображен ученый и поэт Данте с «Божественной комедией» в руках, а вокруг три области его путешествия — нисхождение в Ад, восхождение на гору Чистилища и вступление в Рай.
Мы смотрели на Данте. Он смотрел на нас. Казалось, он говорит: «Вот карта всех миров человека. Отправляйтесь в путешествие и откройте для себя то, что нашел я». Мы ощутили глубокий и немедленный эмоциональный контакт с этой картиной, но тогда еще не поняли причины.
Через две недели мы сидели в архиве библиотеки дома Ассаджоли во Флоренции. Мы прибыли во Флоренцию, потому что инстинктивно почувствовали необходимость стать ближе к учителю, с которым никогда не встречались. Сразу же по приезде мы позвонили в дом Ассаджоли и попросили разрешения посетить библиотеку, но нам сообщили, что недавно один студент из США обокрал архив, и мы поняли, что нам скорее всего откажут. Несколько дней не было никакого ответа, но затем вдруг раздался звонок секретаря библиотеки, которая назначила нам встречу.
Мы беседовали с ней на примитивном итальянском, она же со своей стороны произнесла несколько любезных слов на корявом английском. Затем в середине разговора улыбнулась, совершенно переменилась и выдала нам ключ. Возможно, на нее произвела впечатление наша благодарность Ассаджоли за его труд.
Мы приходили в эту маленькую, залитую солнцем библиотеку снова и снова. Читая личные записи Ассаджоли о его ранних работах, о тюремном заключении при фашистах, о смерти его сына, о его духовных исканиях, научных исследованиях и поиске практических методов помощи пациентам, мы чувствовали глубокую приобщенность к нему и гордились тем, что нам предоставлена возможность читать записанные его рукой мысли и чувства в месте, столь проникнутом его благородным духом.