Тропою грома
Шрифт:
«Ничего хорошего из этого не выйдет», — вяло сказал он себе. Лучше не встречаться с нею. Лучше совсем позабыть о ней. Знать только свою работу и не думать о девушке по имени Сари Вильер. Помнить только, что на свете есть белая по имени Сари Вильер и что он, Ленни Сварц, — цветной. Никогда не забывать об этом. Белое с цветным не сочетается, не может сочетаться. Старый Шимд говорил, что грамотность высвободит огромные новые силы в народе, говорил, что его долг способствовать этому. Вот для чего он вернулся в родные края. А не для того, чтобы любоваться на Сари Вильер. Отдел образования согласился оказать поддержку школе. Школа — это самое
Ленни стало легче после того, как он принял это решение. Сердце у него щемило, но он старался к этому не прислушиваться и выбросить из головы всякую мысль о Сари Вильер.
Он подумал о Мейбл. Но это было все равно что решать чью-то чужую задачу. Он подумал о матери… Отъезд Мейбл будет для нее тяжелым ударом. Надо ей объяснить, надо постараться, чтобы она поняла. Сегодня, после отъезда Мейбл, он весь вечер проведет с ней.
Он прислонился к ограде, которой был обнесен колодец в конце Большой улицы, и мысли его потекли свободно и бессвязно, не направляемые волей.
«…Мейбл сегодня уезжает. Дай бог, чтобы жизнь обошлась с ней не слишком сурово. Не забыть приготовить ей два фунта…
…Что-то Фиеты давно не видно. Любопытно, скоро ли тоска погонит ее опять в Кейптаун, откуда она, как всегда, вернется с ребенком. Странная женщина эта Фиета. И что у нее за странная дружба с Сумасшедшим Сэмом…
…Надо как-нибудь на днях опять повидаться с Мако и молодым Финкельбергом. Единственная возможность отвести душу в разговоре. Завтра вечером, пожалуй, схожу к Мако. Посмотрю, как они там живут, в своем краале…
…Что-то сейчас делает вся наша кейптаунская компания. Селия… Даже не верится, что когда-то и я был с ними…»
Так текли его мысли. Но где-то в глубине все время таилась мысль о Сари Вильер. И настойчиво рвалась на поверхность.
Какая-то старуха прошла за водой и почтительно поклонилась ему, как полагалось кланяться учителю, который знал почти столько же, сколько белые. Он помог ей набрать воды, и она ушла, не помня себя от гордости, торопясь рассказать соседям, как он помогал ей тащить ведро из колодца. Не кто-нибудь, а сам учитель, образованный человек! Еще одна легенда прибавится к тем, что любовно сплетали односельчане вокруг Ленни Сварца — Ленни Сварца, который уехал в Кейптаун простым босоногим мальчишкой, а вернулся ученым человеком, до того ученым, что его портрет помещают в кейптаунских газетах и его имя пишут не просто, а еще с разными буквами позади.
Ленни посмотрел на часы. Пора уже идти в школу. Он закурил и не спеша зашагал по улице. Из окон, из дверей выглядывали люди и улыбались ему. Глядя, как он неторопливо проходит мимо, они вспоминали беседу, которую он недавно вел с ними в церкви — насчет свежего воздуха и про то, что надо почаще открывать окна в доме и что мыться надо не только там, где другим видно, но и там, где другим не видно. Некоторые старухи поспешно распахивали окна при его приближении.
Вдруг до слуха Ленни донесся хриплый хохот и странные крики, кончавшиеся то стоном, то завыванием. Крики становились все слышнее. Шли они как будто откуда-то из-за лавки Финкельберга. Люди многозначительно переглядывались и загоняли детвору в дома. Но детям неохота было уходить с улицы.
Из ветхой церковки вышел проповедник и подошел к Ленни. Дикие звуки все приближались.
— Это Сэм, — огорченно сказал проповедник. — Опять в него бес вселился.
Ребятишки, игравшие перед церковью, которая служила также и школой, бросили игру и подошли поближе, чтобы не упустить зрелища. Глаза у них так и горели от любопытства.
Вся деревня притихла, когда Сумасшедший Сэм показался на улице. Он шатался из стороны в сторону, за поясом у него была заткнута обглоданная собакой кость, одежда в лохмотьях. Сквозь дыры просвечивало голое тело, все в порезах и ссадинах. На лице и на голове засохла кровь, смешанная с грязью. Волосы были точно войлок, залепленный глиной.
Сумасшедший Сэм подпрыгнул и испустил громкий вопль. Потом упал ничком и, дико хохоча, принялся грызть землю.
— Нужно его унять, — сказал Ленни и шагнул вперед.
Проповедник схватил его за локоть.
— Его опасно трогать, сын мой.
— Но это необходимо, — возразил Ленни и, стряхнув руку проповедника, решительно направился к Сэму.
Сумасшедший Сэм поднял голову и увидел приближающегося Ленни. Глаза его блеснули хитрым огоньком. Они забегали, заметались по сторонам, пока наконец не увидели лежавшую на земле толстую жердь. На секунду задержались на ней, потом снова обратились к Ленни. Смеясь громким кудахтающим смехом, Сумасшедший Сэм вскочил, схватил жердь и взмахнул ею в воздухе с той сверхъестественной силой, которая появляется у помешанных. Потом, бормоча что-то невнятное, стал подступать к Ленни.
— Вернись, вернись, Ленни! — закричал проповедник.
— Если я теперь побегу, он меня убьет, — сказал Ленни.
— А если останешься, так он уж наверняка тебя убьет. Вернись!
— Я ваш друг, — сказал Ленни, смотря в глаза Сумасшедшему Сэму. Хитрый, безумный взгляд этих глаз очень ему не нравился. Кровожадность и злорадство, сверкавшие в них, не предвещали ничего хорошего.
Но Сэм шел прямо на него. Лишь несколько шагов отделяло его теперь от Ленни. Еще миг — и Ленни, похолодев, увидел, что Сэм заносит жердь для удара. Ленни весь подобрался, готовый отскочить в сторону и пуститься наутек.
— Ни с места, Ленни Сварц! — скомандовал откуда-то сзади властный голос Фиеты.
Одним прыжком она очутилась между ним и Сумасшедшим Сэмом и протянула к тому руку.
— Отдай это мне, — спокойно сказала она.
Сэм в нерешительности остановился.
— Отдай, — повторила она, не повышая голоса.
Сэм стал озираться по сторонам, словно ища, куда бы спрятаться. Потом неохотно отдал ей свою дубину. Несколько долгих минут Фиета стояла, пристально глядя в глаза безумца. И понемногу взгляд этих глаз стал проясняться, в нем отразилось страдание. Сэм задрожал всем телом, стон вырвался из его груди.
Буйный припадок прошел, но боль вернулась. Голову снова сдавило точно стальным обручем. Ее давило все сильней и сильней. Сэм нетвердо шагнул вперед и рухнул без чувств на руки Фиеты. Обруч лопнул. Теперь, когда он очнется от обморока, он снова будет человеком.
Ленни сделал движение помочь Фиете. Но она резко оттолкнула его.
— Не троньте!
Проповедник взял его под руку и отвел в сторону.
— Не трогайте ее, сын мой.
Фиета обняла безжизненное тело Сэма своими сильными руками, выпрямилась и понесла его в дом своей матери.