Тротиловый эквивалент возмездия-1. Предназначен в палачи. Боевик

Джурко Олег

Обычно Александр начинал психовать, когда вольно или невольно оказывался должником. Против всякой логики он упорно считал виновником своего долга кредиторов и ненавидел их щедрость. Но выяснять отношения с прапором, когда свежа могила Сереги, – стал бы только полный мудак. Радость Свободы и скорого свидания с родными была испорчена.

Прапорщик Стебельков лично доставил Коробейникова на вокзал ближайшего города Никодимов.

– Мы теперь повязаны с тобой навек. – Строго напомнил Стебельков, прощаясь у вагона. – Ты главное не возникай, и все у нас будет как у Аннушки. Лады!?

Александр не слушал заклинаний плутоватого прапорщика.

Он не сводил глаз с щегольского дипломата. Тайна клевой вещицы его страшила почему-то. И страшила все более. Чутье на опасность была еще у него явно недоразвито, и тем не менее, чутье свербело. Александр вздохнул с облегчением, когда истекло время десятиминутной стоянки и поддатая проводница ором стала загонять пассажиров в вагон.

– Покеда, товарищ прапорщик. Спасибо за все. – Весело замельтешил Коробейников.

– А это, Сашок, передай, пожалуйста, по назначению. – Стебельков чуть не силой вложил в руку Коробейникова дипломат и потянулся к его уху. – В Москве из вагона не выходи. – Шепотом уже не попросил, а приказал прапорщик. – Не дергайся. Тебя найдут. Подойдет грузчик с номером 98. Запомни – 98. Спросит твои ФИО и скажет: "Вы такси в Домодедово заказывали". У такси номер 19-37… Запомнил? 19-37… В такси будет сидеть чурка. Не тушуйся. Получишь три косаря капусты. Не пересчитывай. Обидишь. Он товар тоже не будет распаковывать. Себе отстегни десять процентов. Дипломат тоже себе возьми. На память от меня лично.

– А что там? – Робко кивнул Коробейников на чемодашку.

– Тебе, Саня, спокойней будет не знать чего ты везешь.

– Нет уж! – Взбесился Коробейников. – Я должен знать на какой подлянке ты меня хочешь подсидеть.

– Я сказал – не ищи на свой зад приключений. – Повысил командирский голос Стебельков.

– Или говори, или бросаю чемодан под колеса. – Закричал Коробейников, от страха перед неизвестностью забывая, что он полностью во власти прапорщика…

Поезд дернулся. Скандаля, Коробейников и Стебельков двинулись следом за набирающем скорость вагоном, не замечая благим матом орущую проводницу. Наступила решающая минута. Стебельков, наконец, должен был прекратить игру в жмурки, а Коробейников решить – играть ли вообще со Стебельковым в его игры или швырнуть дипломат в рожу негодяя. Они уже бежали… Им вслед уже пускал соловьиные трели дежуривший на перроне мильтон.

– Говори, мать твою! – Крикнул Коробейников и угрожающе размахнулся дипломатом.

Стебелькова передернуло от злости. Не дожал он строптивого курьера. Пересылка слишком опасного товара срывалась…

– Там запалы для лимонок… Двадцать пачек патронов к Макаркину. – Успел просвистеть злобным шепотом Стебельков, прежде чем Коробейников рывком взлетел на подножку вагона.

Коробейников нагрянул домой без телефонного звонка. Открыла ему сестра Светка. Она только что вымылась в ванной. На голове ее был накручен тюрбан из розового махрового полотенца. На розовом милом личике сверкали ликуя светло-карие глазки. Одна розовая ручка стыдливо придерживала куцый байковый халатик на груди, другой на животе. Сестренка понимала, что давно выросла из халата и стыдливо зарумянилась. Но стыдливость не долго стесняла ее… Радость была сильнее…

Глаза солдата мигом обрели стереоскопическую обзорность, как у рыбы. Он обнимал сестру жарким взором сразу от пяток до макушки и поношенный халатик мог не тужиться, чтобы сохранить тайну душистой девичьей наготы… Светка обалдело всплеснула гибкими ручками и, обвив шею брата, алыми горячими губами впилась ему в обветренные губы.

А халатик и не тужился позаботиться о девичьей скромности. Полы халатика шаловливо скользнули в разные стороны еще до того, как Светка прижалась к любимому брату маленькими твердыми грудями. Светка еще находилась в полете с распростертыми объятьями, когда ниже ее обнаженного живота промелькнул смоляного цвета курчавый треугольник лобка.

– Как вкусно ты пахнешь… – Охнул Коробейников.

Сердце Александра сделало чудовищной силы рывок в никуда и замерло в стремительном полете… Коробейников подхватил Светку на руки и крепко целуя острые соски понес ее к неубранной на тахте постели.

– Дурак! Даже не побрился! Щекотно же! – весело запричитала сестра, дрыгая ногами.

Оказавшись в постели, Светка завернулась в простыню. Александр стал на колени перед сестрой и носом стал рыть проход к ее розовым пяткам. Она так боялась и так любила, когда брат щекотал ногтями пятки. На этот раз он стал щекотать ей пятки языком.

Вот губы Александра прошлись по щиколоткам, напористо достигли подколенной впадинки. Язык его работал быстро, как у змеи.

– Ой, Сашка, перестать! Ой что ты со мной делаешь!

Светка перевернулась на живот, сунула голову под подушку и мелко засучила длинными ножками, стройными как у балерины Майи Плисецкой.

Александр облизал каждый просвет между ее лаковыми щиколотками, розовыми икрами, шелковистыми бедрами, а их, как у балерины, было двенадцать. Он с нажимом провел носом по расщелине, разделяющей румяные сдобы ягодиц. Вылизал и обцеловал каждую бусинку позвоночника. А Светка заливалась безудержным икающим хохотом.

– Я же не каменная. Ой, я больше не могу! Я же отвыкла от тебя, дурачек!

Наконец, Александр измотал себя в конец. Спонтанные Поллюции дважды пролились в трусы. Он прижался к ягодицам Светки небритой щекой и перевел дух.

– Повернись, моя золотая рыбка. Я ничего тебе плохого не сделаю…

– Знаем мы вас, мужчин. Вы только обещаете, а сами лезите куда не надо.

Светка перестала смеяться. Попка ее дернулась раз-другой и замерла оцепенении. В следующее мгновение Светка вскочила с тахты и, зажав полой халатика мокрый пах, бросилась в ванную.

Зарычал унитаз. Потом вкрадчиво зашелестел душ. Александр подождал, когда перестали трястись губы и руки. Приник лбом к двери в ванную.

– Светик-самоцветик, открой дверь, пожалуйста, – томно проворковал Александр, вкладывая в слова обольщения весь свой сексуальный опыт.

– Зачем? Ты будешь приставать…

– Все прошло, я в норме. Прости меня, я больше не буду…

– Все вы так врете. – Светка невесело засмеялась только ей известному смыслу ее слов.

– После вони портянок в казарме я просто обалдел от запаха твоего чистого тела. Я вспомнил как мы с тобой ласкались в море… Помнишь Судак?

– Судак я хорошо помню, но приставать Ко мне не надо… У меня даже низ живота разболелся. Я тебе не железная…

– В прошлом году я видел в твоем рюкзаке пачку японских презервативов. Я понял, что у тебя есть друг.

– Ну и что? Это мое личное дело!

– Так захотелось накостылять твоему дружку.

– Это прошедший этап, – игриво вздохнула Светка.

Коробейников чувствовал напряженное дыхание сестры. Она прижалась с другой стороны двери. Она хотела открыть дверь… Она откроет дверь, если он возьмет на себя всю вину за последующее…