Троя. Грозовой щит
Шрифт:
– Вот теперь это история, которую можно рассказывать, – восхищенно воскликнул Банокл.
Чернокожий моряк покачал головой.
– Нет, парень, это взято из историй Одиссея. Если тебе повезет, ты услышишь много историй за время путешествия. Мы будем останавливаться на ночь где-нибудь рядом с другими кораблями, моряки будут умолять Одиссея рассказать им историю или две. Ты, возможно, услышишь и эту, хотя он, конечно, придумал много новых за эту зиму. Когда мы последний раз разговаривали, он приготовил кое-что о ведьме со змеями вместо волос. Я с нетерпением жду этой истории, – Биас бросил взгляд вдоль берега. – Теперь начинается веселье, – сказал он.
Каллиадес повернулся. Всего в двухстах шагах он увидел толстую старую женщину в бесформенном одеянии из выцветшего желтого льна, которая привела на берег стадо черных свиней. Она снова и снова била своим посохом по бокам животное, которое хотело отойти в сторону, и оно послушно возвращалось на место.
– Это твой груз? – спросил молодой микенец.
– Да.
– Тебе нужна помощь, чтобы убить их? – поинтересовался Банокл.
– Их не собираются убивать, – ответил Биас. – Мы отвезем их живыми на другой остров. Свиная лихорадка унесла все поголовье, и там есть торговец, который готов хорошо заплатить за новое стадо.
– Перевозить живых свиней? – великан был поражен. – Как вы загоните их на корабль?
Биас вздохнул.
– Мы сделаем для них загон из двух мачт в центре палубы.
– Зачем кому-то перевозить живых свиней? – спросил Банокл. – Они усеют всю палубу дерьмом. Я вырос на свиной ферме. Поверьте мне: свиньи действительно умеют гадить.
Каллиадес поднялся на ноги и отошел в сторону. Его не интересовали свиньи и их экскременты. Но он наблюдал за тем, как старая толстая женщина шла с животными по берегу. Они радостно шагали за ней, негромко попискивая и похрюкивая. Одиссей направился к ней. Когда он подошел, три свиньи бросились прочь, но женщина свистнула, и животные остановились и вернулись назад.
– Добро пожаловать в мой лагерь, Кирка, – сказал Одиссей. – Всегда рад тебя видеть.
– Прибереги свою лесть для других, царь Итаки.
Она мрачно посмотрела на «Пенелопу», затем резко засмеялась.
– Я надеюсь, ты получишь мешок с золотом за свои хлопоты, – съязвила старуха. – Тебе придется потрудиться. Мои малыши вряд ли будут рады выйти в море.
– Они мне кажутся довольно послушными.
– Потому что я с ними. Когда Порфеос впервые пришел ко мне с этой идеей, я подумала, что он глуповат. Ты отверг его план, и я, полагаясь на твой ум, согласилась.
Она осмотрела пляж.
– Кстати, где он?
– Спит мертвым сном по дороге домой.
Каллиадес услышал, как старуха издала кудахтающий звук. Она покачала головой.
– Такой молодой! Человек с таким чувством юмора должен жить до глубокой старости.
Старуха посмотрела на Одиссея и, помолчав, спросила:
– Итак, почему ты передумал?
– Это просто сделка. У Ористенеса больше нет свиней. А у фермера без свиней нет цели в жизни.
– Ты подумал над тем, почему больше никто не привозит ему живых свиней?
– Меня не волнует то, что делают или не делают другие. Большая черная свинья начала сопеть рядом с Одиссеем, тычась мордой в его голую ногу. Царь Итаки попытался отпихнуть ее.
– Ты ему нравишься, – заметила старуха.
– Он мне тоже. Я уверен, что скоро мы подружимся. Ты можешь мне что-нибудь посоветовать?
– Принеси побольше воды, чтобы облить ею палубы. И несколько шин для переломов: твоя команда пострадает, если свиньи впадут в панику и сломают заграждение. Если ты доберешься до острова Ористеноса без проблем, убедись, что Генни на месте, – посоветовала она, похлопав посохом по большой черной свинье. – Спусти его первым на берег. Другие соберутся вокруг него. Если Генни будет доволен, тебе будет проще. Если он исчезнет, жди проблем.
Каллиадес увидел, что Пирия также ушла от костра и села на камень в стороне. Он подошел к ней. Девушка подняла глаза, но не поприветствовала его.
– Зачем свиньи на берегу? – спросила она.
– Одиссей собирается перевезти их на другой остров.
– Мы будем путешествовать вместе со свиньями?
– Похоже на то. – Между ними воцарилось молчание, затем микенец спросил: – Ты хочешь побыть одна?
– Ты даже представить себе не можешь, как сильно я хочу побыть одна, Каллиадес. Но я не одна. Меня окружают мужчины – и свиньи. Между ними нет большой разницы, – добавила она с усмешкой.
Микенец отвернулся, но Пирия окликнула его.
– Подожди! Прости, Каллиадес. Я не имела в виду тебя. Ты был добр со мной, и мои слова меньше всего относятся к тебе.
– Есть много жестоких мужчин, – сказал он, садясь на камень рядом с ней, – которых я видел. Но я видел и доброту. Порой жестокие мужчины проявляли доброту, а добрые мужчины – жестокость. Я не понимаю этого. Но я знаю, что не все мужчины похожи на пиратов, которые захватили тебя. Ты видишь там старика? – микенец показал на седовласого человека, стоящего в стороне от команды и наблюдающего, как ведут свиней к «Пенелопе». Он был высоким и сутулым; поверх его темной туники, расшитой золотом, был накинут голубой плащ.
– И что?
– Это Нестор с Пилоса. Когда я был ребенком, то работал там на плантациях льна. Я был рабом, сыном раба. У царя было много сыновей. Каждого из них посылали на весь сезон работать вместе с рабами на полях. Их руки кровоточили, а спины болели. Моя мать рассказывала мне, что царь делал это, чтобы его сыновья поняли, какая тяжелая жизнь за пределами дворца, и не презирали тех, кто работал на плантациях. Сам Нестор путешествовал по своим владениям, разговаривая с теми, кто работает на него, следя, чтобы их хорошо кормили и одевали. Он хороший человек.
– У которого все же есть рабы, – возразила она. Каллиадес был озадачен ее словами.
– Конечно, у него есть рабы. Он царь.
– Твоя мать родилась рабыней?
– Нет. Ее забрали из деревни на Ликийском побережье.
– Как меня пираты?
– Полагаю, так.
– Тогда Нестор такой же, как они. Он берет то, что хочет. Но он хороший человек, потому что кормит и одевает людей, которых разлучил с любимыми и семьями. Меня тошнит от такого добра.
Молодой микенец замолчал. «На свете всегда были рабы, как и цари. Так будет всегда. Как еще цивилизация может процветать?» – подумал он и посмотрел на «Пенелопу».