Троя. Грозовой щит
Шрифт:
Мужчины в море забыли о свинье и быстро поплыли обратно к «Пенелопе». Одиссей поднялся на палубу и стоял там, сердито глядя на свинью.
– Это всего лишь животное, – сказал Биас. – Не стоит ради него рисковать кораблем. Землетрясение вызовет волны, которые могут потопить корабль.
Одиссей повернулся к Леукону.
– Я вычту стоимость свиньи из твоей доли, – пообещал он моряку. – Есть возражения?
– Нет, мой царь.
– Хорошо! Гребцы, по местам!
Тяжелые облака нависали над «Пенелопой», но дождя не было. Ветер подул сильнее, море стало беспокойным. Корабль начал качаться на волнах, гребцам пришлось приложить усилия, чтобы войти в узкую бухту на мысе Скалы Титана. Одиссей вернулся к рулю, в то время как Биас отсчитывал ритм, ходя вдоль палубы:
– Поднять… опустить… тянуть на себя. Каллиадес увидел, что Пирия смотрит в море.
– Ты видишь ее? – спросил он.
– Да. Далеко позади.
Микенец осмотрел волнующееся море. Он снова заметил какую-то темную тень, теперь скрытую волнами.
– Ты думаешь, свинья сможет добраться до берега? – воскликнула девушка.
– Нет. Она погибнет в море.
– Как печально!
– Не более печально, чем погибнуть, пытаясь накормить семью. Все живые создания должны умирать. Настало его время, – он улыбнулся. – Ты беспокоишься о свинье?
Пирия пожала плечами.
– У него есть имя. Генни. Он не просто свинья.
Одиссей тоже оглянулся назад. Он увидел, что Каллиадес наблюдает за ним.
– Слишком далеко, чтобы свинья доплыла, – сказал царь.
– Долгий путь, – согласился микенец. – Жаль, однако, – добавил он.
– Я ненавижу терять груз, – вздохнул царь Итаки, переведя свой взгляд на берег. Затем закричал на команду. – Налегайте на весла, сыны коров! Вы думаете, что я хочу провести здесь всю ночь?
Свет от полной луны был таким ярким, что на берегу острова Скала Титана были тени. Моряки разожгли два небольших костра для приготовления пищи и один побольше на возвышенности за скалами; вокруг костра неправильным кругом расположилась большая часть команды. Со своего удобного места на горном выступе Пирия наблюдала за тем, как мужчины играют в бабки, сплетничают и спорят. До нее доносился запах готовящейся пищи, и у девушки свело пустой желудок. Ей не хотелось покидать это место и идти к морякам. Они забыли о ней и занялись своими вечерними делами, и девушка не желала лишний раз напоминать им о себе, чтобы не видеть, как они изучают ее с задумчивым выражением лица. Потому что впервые за эти дни она почувствовала умиротворение и ревниво охраняла это ощущение, завернувшись в красный плащ, одолженный у Банокла.
Ее стало немного спокойней при взгляде на загон из хвороста, где устроили на ночь свиней. Старуха Кирка ошиблась в своих предсказаниях. У моряков не было переломов, только несколько царапин и синяков, которые они получили, когда стаскивали свиней с «Пенелопы».
Теперь в лунном свете девушка могла видеть, как стадо устраивается на ночь, прижимаясь друг к другу толстыми телами, чуть слышно ворча в загоне. Каждую ночь одно животное успокаивало своих товарищей, заставляя их тихо визжать, перед тем как отойти ко сну.
Пирия была благодарна свиньям. Они отвлекли всеобщее внимание от нее во время путешествия. Боль от ранений накатывала на нее волнами, вызывая тошноту. Ее голова постоянно болела, а шее было тяжело поворачиваться на плечах, словно ее вырвал, а потом поставил на место неумелый мастер.
Она увидела чернокожего моряка, Биаса, идущего к ней с чашкой в одной руке и круглой кукурузной лепешкой в другой. Ее охватил страх, и руки начали дрожать. Девушка представила, как он предлагает ей еду, а потом делает грубую попытку приблизиться. Биас подошел и протянул ей чашку и хлеб. Пирия почувствовала запах рыбы и чеснока, и голод пересилил страх.
– Тебе нужно спуститься к костру, – сказал он. – Ночь холодная.
– Я буду спать здесь, – ответила она.
Биас в сомнении посмотрел на скалистый край.
– Здесь не очень уютно.
– Я привыкла к неудобствам.
Биас кивнул и вернулся назад к теплу костра. Пирия отщипнула кусок кукурузного хлеба и обмакнула его в уху. Она почувствовала, как тепло растекается по желудку, и поняла, что ее кожа похожа на лед. Девушка плотнее закуталась в плащ. Внезапно на нее нахлынула волна отчаяния и одиночества, она почувствовала, как слезы защипали глаза.
– Что ты наделала? – прошептала Пирия.
Девушка вспомнила пламя предсказаний, горевшее летней ночью в Великом Храме. Они с Андромахой хихикали, пьяные от вина и любви. Две молодые женщины попросили старую Мелиту предсказать им их общее будущее. Это было сделано больше ради пьяной шутки, чем всерьез. Все жрицы знали, что Мелита когда-то была предсказательницей, но теперь, когда она стала полуслепой и немного сумасшедшей, ее слова часто казались бессмысленными. Так было и в этот раз.
– Твое будущее не здесь, юная Каллиопа, – сказала тогда Мелита. – Вскоре Андромаха будет потеряна для Благословенного острова, она вернется в мир мужчин и войн.
Несмотря на то что они не поверили ее словам, обе женщины были испуганы этим предсказанием, оно выветрило из их головы вино и развеяло беззаботное настроение.
Через восемнадцать дней прибыл корабль с новостями от Гекубы, царицы Трои. Собрали Совет старейшин, чтобы обсудить просьбу царицы, хотя никто не сомневался, что она будет выполнена. Троя была самым большим благодетелем Храма. Андромаху вызвали к Главной жрице и сказали, что ей разрешают покинуть Остров Храма, чтобы выйти замуж за сына Гекубы, воина Гектора. Пирия была с ней в зале Совета.
– Моя сестра, Палеста, помолвлена с Гектором, – возразила Андромаха.
Главной жрице, казалось, было неловко.
– Палеста умерла в Трое. Внезапная болезнь. Твой отец и царь Приам решили, что ты поможешь соблюсти соглашение, которое они заключили.
Пирия знала, что Палеста была дорога Андромахе, и увидела ужас, написанный на ее лице. Наклонив голову, она молчала какое-то время, затем выражение ее лица стало более суровым, и девушка посмотрела на Главную жрицу. Зеленые глаза сверкали от гнева.
– Я все равно не поеду! Ни у одного мужчины нет права требовать, чтобы жрица оставила свои священные обязанности.
– Сложились особые обстоятельства, – сказала Главная жрица.
– Особые? Вы продаете меня за золото Приама. Что в этом особенного? Женщин продают с тех пор, как боги еще были молодыми. Но всегда мужчины. Этого следовало ожидать от них. Но от вас!
Презрение Андромахи наполнило комнату, словно бурлящий туман, и Пирия увидела, что Главная жрица побледнела. Девушка ожидала услышать резкий ответ. Вместо этого старая женщина только вздохнула.