Тройная игра афериста
Шрифт:
– Простите, - но в травмпункте провели пробу на алкоголь, - так что увы, шеф...
Он сразу же поинтересовался - нужны ли мне деньги. Никакого зла я к Вокалеву не питал, напротив - я отчасти даже уважал его за умение жить. Поэтому от денег не отказался. Вручая мне пачку червонцев, директор вздохнул облегченно: ему вовсе не хотелось, чтоб история достигла главка или вышла на страницы печати.
Болеть было скучно. Скучно из-за отсутствия хороших книг, из-за скудного питания, из-за тяжелых ночей, наполненных духотой и болью.
С чего начинается Израиль?
По крайней мере, не с картинки в твоем букваре.
В моем букваре на картинке был кремль. Я же в кремле не был, хоть и считал его своим домом. Я-то считал, но другие считали по-другому. И жили в кремле, хоть и не были моими родственниками.
С чего же начинается Израиль?
Для меня он начался с внезапно обретенной дочери, крови, выстрелов и долгого гона по заснеженным просторам СНГ. Впрочем, вру - дело было летом, так что снег имелся только в холодильнике. А паспорта с визами свалились на нас с Машей весьма неожиданно. Мы сладко вздремнули в чистеньком самолете, СНГ осталось где-то далеко, а чистенький таксомотор бесшумно и быстро домчал нас до города Натания и помог найти улицу Черняховски 5, где нас должен был ждать человек Филина по фамилии Дживелегов. Я уже выходил из машины, когда меня, вдруг, как стукнуло: моя новая фамилия тоже была Дживелегов. Владимир Иванович Дживелегов с дочерью Марией Владимировной Дживелеговой, прибывшие в гости к брату Сергею Дживелегову. Да, Сергею Николаевичу, вспомнил я, значит брат, но двоюродный. Что ж, появилась дочь, пора появляться и другим родичам: братьям, сестрам, деверям, кумам... Э-э, только не кумам...(Кум на
тюремном жаргоне - оперативник, режимный сотрудник тюрьмы, зоны).
ххх
...С утра идем к морю. Идем долго, хотя до моря метров пятьсот. Жизнь городка завораживает нас. Пять минут стояли, смотрели на кошку. Кошка переходила дорогу. Шла она неторопливо, глядела по сторонам, потом уселась чесаться с полным безразличием к кавалькаде машин. И все эти машины стояли, замерла пятирядная магистраль, ждали, когда негодяйка перейдет дорогу. И водители не сигналили, не топали ногами, не метали икру.
Снова идем и снова остановка. Теперь дорогу переходят дети. Два "шалопая" с зачесанными за уши пейсами встали по краям дороги и взмахнули флажками. И замерли машины, замерла деловая жизнь важных тетек и дядек в блестящих "хондах", "мерседесах", "понтиаках". Идут дети. Идут чистенькие, ужасно благополучные, какие-то очень человечные ребятишки. Идут хозяева страны!
Снова - к морю, и снова остановка. Выносной магазинчик. Умытые, прямо с грядки или дерева фрукты и овощи. Тут же продажа питы, вкуснейшей лепешки с разнообразной начинкой. Вы берете лепешку, хозяин ее предварительно свернет кулечком и вложит в картонный конверт, и сами наполняете разнообразными гарнирами: тушеным мясом, овощами различными - сорок сортов гарниров.
Идем дальше. Вертим башкой, заглядываясь на финиковые пальмы, на другие экзотические деревья. На желтые пески под опаляющее солнце тропиков вьехали когда-то создатели государства израильского и высадили самые различные растения. Теперь Израиль стал родиной флоры со всего мира. Прямо ко мне в руки свесился сочный мандарин. Я так внимательно смотрю на него, что какой-то прохожий спрашивает меня что-то на певучем иврите. Киваю невпопад.
– Руссито,- кивает в ответ прохожий, срывает апельсин и протягивает на ладошке, как маленькое солнышко: бессэдер.
Универсальное слово "бессэдер". Оно может означать: хорошо, порядок, пожалуйста, на здоровье.
И вот, наконец, море. Средиземное!
...Когда я вылез из воды ко мне подошел местный житель в толстом свитаре под курткой.
– И вы откуда же приехали,-спросил он?
– А что, заметно, что я приехал?
– Какой же ненормальный будет купаться зимой? Как там дела? Уже есть новые деньги?
Я показал ему пятитысячную ассигнацию.
– И что на нее можно купить?
– Есть и более крупные,- ушел я от ответа.
– Вы только подумайте! Это сколько же надо бумаги. И что вы с ними делаете? Ой, я вижу, что это ваша дочка. Ненормальная девочка, папа разрешает тебе купаться в такой холодный день! У тебя же будут болеть гланды!
– У меня мендалины вырезаны, - сказала Маша.
– Тогда уши. Что-нибудь заболит. Твой папа бессердечный человек. А, может, ты морж?
– Морж, - заулыбалась Маша, - моржиха.
– Какая у тебя хорошая улыбка. Таки, если ты морж, то где твои усы. Я читал, что моржи всегда плавают с усами.
Это был очень милый человек. На прощанье он еще раз предостерег нас от купания зимой. Температура воды была 24 градуса.
ххх
Квартира моего псевдобрата напоминает крупный коммерческий офис. Беспрерывные звонки, толпится народ, именующий себя бизнесменами. В воздухе витают фразы о пароходе цитрусовых, закупке земли у моря под строительство дисней-парка, упаковочных мешках, сахаре... Изредко слышен выкрик моего братца: оплата по аккредитиву с гарантией банка. Фантастические суммы сделок витают в воздухе. Между делом брат водит вокруг ошалевших бизнесменов руками - лечит ауру, заштопывает дырки в биополе. Поэтому я стараюсь дома не сидеть. Хотя, скромная по израильским понятиям квартира с мраморным прохладным полом, двумя изолированными комнатами, огромным холлом, располагает к пребыванию в ней.
Особенно меня умиляет подъезд. Там висят картины, стоят цветы. Заурядный подъезд заурядного дома. Соседи имеют странную привычку при встречах здороваться и приветливо улыбаться.
Сегодня в этой квартире прозвучало новое бизнес-слово: герболайф. Оказывается, давно изобретено средство вечной стройности и молодости. Ешь его или, там, пьешь - я не вдавался в детали - и постепенно становишься стройным, как кипарис, быстрым, как лань, мудрым, как ворон и живешь очень долго. Сколько - пока не известно, так как герболайф сами евреи не едят, они намерены продавать его русским.
Но это не лекарство. Если бы его рекламировали, как лекарство, у изобретателей могли бы возникнуть неприятности, ибо единственное его достоинство - безвредность. Отравиться им трудно, даже, если лопать в больших количествах.
Если учесть, что упаковка, дошедшая до покупателя через сложную сеть маркетинга, стоит около 120 долларов, изобретение действительно гениальное. Особенно, когда читаешь в рекламе о доходах глав фирм.
С барского стола падают жирные крошки, поэтому от распространитей отбоя нет. Продажа идет по принципу геометрической прогрессии: будучи отпущен сверху по цене долларов в 60 к концу цепочки он достигает указанной стоимости.