Тройная игра
Шрифт:
Игорь Кириллович ехал с Житной, и настроение у него было превосходное — хотелось бежать куда-то еще, что-то делать, что-то передвигать с места на место, что-то мять, железо какое-нибудь, что ли. Но куда бежать, какое железо мять?
Рабочий день уже закончился, и в здании его офиса было тихо, спокойно, словно и не бушевала за окнами до упора наполненная событиями московская жизнь.
— Кто-нибудь есть еще в конторе? — спросил он у вытянувшегося при его появлении охранника. Охранник, здоровенный мужик, бывший десантник, один из тех, кого вырубили Кентовы умельцы, до сих пор, похоже, чувствовал себя виноватым. — Да не тяни же ты, Егор, — усмехнулся Игорь Кириллович. И так и не дождавшись ответа,
— Там Лена наверху! — крикнул ему вслед Егор. — И эта… главная бухгалтерша!
Отлично, подумал Игорь Кириллович. А и то, сказал он себе весело, как им его не ждать-то, если у них обеих от него, от его фирмы, зависит, извините, вся жизнь… Счастливые женские глаза — какая еще нужна награда победителю! Он не собирался никому ничего рассказывать, а тем более женщинам, но само это радостное ощущение, что он начал действовать и что у него, кажется, что-то получилось, требовало хоть какого-то выхода. Даже увиденная напоследок, там, на Житной вспышка не имела сейчас особого значения — он же знал, что его обложили, значит, мог и предположить, что за ним будет слежка. Интересно бы, конечно, еще узнать, кто… «Обложили, гады, обложили…» — пропел он про себя.
Женщины пили чай, когда он вошел в «предбанник» своего кабинета, и обе дружно посмотрели на него, мгновенно отставляя от себя чашки — так, будто он их застал за чем-то постыдным. Они смотрели на него, он молчал, выдерживая паузу для пущего эффекта, и, конечно, первой дрогнула Леночка, его верная болельщица.
— Ну что, Игорь Кириллович? — выдохнула она и давно полюбившимся ему жестом убрала с глаз челочку. Глаза огромные, бездонные; все тепло, которое он испытывал к ней, в один момент прилило к сердцу снова, будто и не исчезало никуда совсем, пока он решал свои дела в бездушном милицейском здании на Житной.
— Можно сказать, порядок! — обрадовал он женщин, и обе они разом радостно заговорили, словно до этого были лишены такой возможности — говорить.
— Ой как здорово! — даже захлопала в ладоши Лена.
— Ну и отлично, — сказала менее экспансивная Мария Кузьминична. — Чай будете? А то мы без вас тут…
— Мы вас так ждали, Игорь Кириллович, садитесь с нами…
— Мне вообще-то чего-нибудь покрепче бы, но можно и чайку… Или нет, знаете, — он вдруг подумал, что, поскольку дело фактически решено, не грех это и отпраздновать. Его еще сильнее разбирало ощущение собственного всемогущества: конечно, он об этом им не расскажет, но ведь победа-то его вовсе не в том, что он уговорил генерала Гуськова освободить его фуры, а в том, что начал осуществляться, и кажется очень успешно, план обуздания всех враждебных ему сил… — А, один раз живем! Давайте-ка мы с вами немного выпьем чего-нибудь посущественнее. Как, Мария Кузьминична?
— Ну если обещанное на сегодня «маски-шоу» показывать не будут, почему бы и не выпить? Не вижу никаких причин! — откликнулась та. — А вообще-то вот, смотрите — это мое вареньице, это пирожки… Так что и чай бы пошел неплохо…
Она была теткой компанейской, легкой на подъем, а уж бухгалтер — просто от бога! Самое смешное, что Игорь Кириллович нашел ее по объявлению, через агентство по трудоустройству. У него тогда «сгорел» очередной главбух, он едва спас его от тюремного срока, но на службе уже держать не мог. И сильно жалел об этом — найти вот так, в одночасье, бухгалтера, который бы устроил его, оказалось делом практически невозможным. В этих поисках он сначала шел по тому же пути, что и все новые бизнесмены: бухгалтерша, помимо всего прочего, должна быть молода, красива, длиннонога и конечно же с высшим образованием. Посмотрев их с десяток, он плюнул: да что бухгалтеру, в самом-то деле, ногами, что ли, деньги считать?
— Вам сколько вариантов баланса надо будет делать?
— Как сколько? — удивился он. — Один.
— Тогда я бы к вам пошла, — улыбнулась бабка, как он сразу назвал ее про себя. — Если бы, конечно, вы меня взяли.
Вообще-то, была она далеко еще не бабка, хотя и вышла из детородного, что называется, возраста. Но и девицей ее уже назвать нельзя было даже с большой натяжкой.
— А сколько всего может быть балансов? — спросил заинтересованный Игорь Кириллович.
— Ну в фирме, из которой я недавно ушла, я делала их обычно три. Каждый квартал…
— Зачем? — удивился Игорь Кириллович.
— Один для себя, для фирмы то есть, один для налоговой полиции… — начала пояснять она и замолчала.
— А третий? — не выдержал Игорь Кириллович.
— А третий — для руководителя, для первого лица — чтобы знал, как у него все обстоит на самом деле!
И он, не раздумывая больше, взял ее, несмотря на то что у Марии Кузьминичны не было ни длинных ног, ни высшего образования. Ему не нужна была тройная бухгалтерия, но бухгалтер с большим опытом и житейской сметкой необходим был как воздух…
Застолье у них получилось легким, веселым, и, конечно, вскоре все обернулось неизбежным: их с Леной взгляды каким-то образом все чаще встречались друг с другом, и этого они уже оба не могли бы скрыть, если бы даже захотели, и Мария Кузьминична не удержалась, спросила его лукаво:
— А правда, Леночка у нас красавица? Просто пушкинская какая-то Татьяна. Скромница, а прямо вся светится…
Он посмотрел на нее благодарно.
— Правда. — И, не отдавая себе отчета в том, что делает, мягко коснулся Лениной руки, с удивлением почувствовав, как под этой тонкой, нежной кожей вдруг словно пробежал электрический ток и будто какая-то лихорадка отразилась и в ее счастливо испуганных глазах, которые она тут же спрятала от них обоих. У него был большой опыт по части женского пола, и он все сразу понял. «Э, так вот ты чем томишься-то…» — подумал он, решив, что она скорее всего девица, и это только набавило Лене в его глазах привлекательности, хотя тут же Игорь Кириллович укорил себя: нельзя, нельзя так с ней, как со всеми другими. Она такая одна, другой такой наверняка для него уже нету и не будет! Он не замечал, что давно уже держит ее за руку, а заметив наконец, замер, словно школьник, который не знает, что ему делать дальше.
Выручила их — и его и ее — конечно же Мария Кузьминична, ставшая для них теперь кем-то вроде посаженной матери.
— Ох, что-то засиделась я, ребята, — сказала вдруг она, словно пробуждая их от сладкого забытья.
Потихоньку, с шутками, она начала собираться, намереваясь уйти, чтобы не быть им помехой. И вдруг у Лены на столе зазвонил один из телефонов Игоря Кирилловича. И так некстати был этот властно и требовательно раздавшийся в тихом полупустом помещении звонок!
— Это кто-нибудь, наверно, ошибся, — сказала Леночка, умоляюще глядя на Игоря Кирилловича — сделай же что-нибудь, мол…
И он, увидев этот взгляд, не стал брать трубку, выжидал какое-то время, уповая на судьбу. Бросит человек звонить — значит, ничего важного, перезвонит потом. А может, и правда ошибся. А если будет упорствовать — придется все же снимать… Он сделал женщинам успокаивающий знак — угощайтесь, мол, пока сами, а он тем временем разберется с телефоном. На десятом звонке Игорь Кириллович решил, что звонящий человек должен быть вознагражден за упорство, даже если он ошибся номером. Но звонивший отнюдь не ошибся.